Чеки взвился под самые небеса, вспоминая всех живых и мертвых, святых и не очень, в полном объеме вкушая всю прелесть столь оригинального пробуждения. Глядя на мою невинно улыбающуюся физиономию, он был готов рвать и метать. Но на будущее решил, что связываться с бабой, да еще с некоторой долей оригинальности, себе дороже станет.
А я, сделав свое доброе мокрое дело, с удовольствием наблюдала как краешек облака вытягивал из раковины остатки ручейковой воды. И некогда растекшаяся молочная масса начала колебаться, колыхаться, уплотняться и, наконец, собралась в милый шарик пару метров в диаметре. В центре проклюнулось рыльце, чуть выше — два глаза-плошки.
Чеки, уперевшись взглядом в столь оригинальный портрет, чертыхнулся и в сердцах брякнул:
— Сударыня, образ дамы с точеной фигуркой мраморного изваяния вам пошел бы больше к лицу, чем вид очумелого колобка, увидев которого и последнего аппетита лишишься.
Облако, немного обидевшись, фыркнуло на черта, обдав его с рог до копыт той самой студеной водой, которую старательно умыкнула из раковины.
Чеки, вконец промокший и расстроенный, чуть не плача, готов был уже нас бросить. Но тут я решила вмешаться и малость подправить ситуацию. Накинув на черта цветастую шалочку для сугрева, быстренько слетала к ручейку и притащила еще порцию водицы. Смастерила походный костерок, попросила чертика развести огонек, что он сделал между прочим одним щелчком своих модных копытц. Когда резвый огонек весело затрещал, и тепло заструилось по малость застывшим конечностям, а кипяточек согрел душу изнутри, у меня появился дурацкий вопрос:
— Облако, слушай, а как мы тебя звать будем? А то все облако, да облако…
Облако зло покосилось в мою сторону.
— Значит кликуху для меня смастерить хочешь?
— Да ты что, облачко? Да ты о чем подумало? Вот черт, — и я повернулась к черту, в полглаза подремывавшему у костра, — его Чеком зовут, а меня — Лией. Подумай сама, как из тысячи облаков я тебя выкликать буду?
— А я здесь одно, Единственное и Неповторимое! — Гордо приосанилось облако. — И почему это ты решила, что я женского рода-племени хочу стать? — И облако уплотнилось в тощего рыцаря типа Донки Хота. Мы с Чертом так и прыснули от смеха, так как не гармонировал образ мужественности с этим полупрозрачным типом да еще с козлиной бородкой.
— Ты, облако, может и как мужчина сгодишься, — Чеки решил взять в свои цепкие руки создание изысканного женского образа, — только породы и твердости тебе явно будет не доставать. А вот женщина, — и он закатил глаза, — это ветер, струящийся в каждом локоне, это мягкая упругость и соблазнительная податливость.
Да, Чеки явно списывал портрет, но не с моего образа. Поэтому я решила несколько отвлечься на дела насущие, собрать еды к обеду, лишний раз пожурчать с ручейком, запастись ключевой водицей, и, вообще, погреться на солнышке. Время года — это обещало быть поздней весной плавно переходящей в раннее лето. Поэтому грех было бы не воспользоваться случайно подвернувшимся отпуском. И я с наслаждением растянулась на шелковистой изумрудной траве, оставив друзей без своего внимания.
По возвращению в реальность, мой приоткрытый ротик и завистливо выпученные глаза, недвусмысленно показали друзьям степень их титанического труда и достигнутого результата. Передо мной стояла смазливая девица с глянцевой страницы «Плэйбоя» 95-60-90. Черт просто не мог не восхвалить эту благородную часть тела. Волнистые волосы, тугими завитками рассыпавшиеся по плечам, плавно перетекали в мягкие складки одежды с рядом обворожительных разрезов, один из которых начинался чуть ниже и левее пупка, открывая точеную ножку, вырастающую почти от ушей. Внизу, сплетения и складочки одежды, витков и завиточков при каждом шаге придавали образу такой неповторимый и притягательный шарм, что даже я не могла отвести взгляд.
— Вау! — Пропела моя обалдевшая рожа.
Через минуту восхищенного созерцания, как истинная женщина, я все-таки нашла недостающий изъян и постаралась тут же вывалить его на головы незадачливых творителей.
— Душенька, вы так плохо следите за своими формами, что каждый раз они выдают в вас патологическую склонность к полноте. А бледно молочный вид — это удел девиц с чахоточно ослабленным здоровьем.
Ни облако, ни черт даже не ожидали от меня такой вспышки ревности. Ну что ж, ничего человеческое мне не чуждо.
По той же реакции друзья поняли, что образ, который они сотворили, близок к совершенству и дело осталось за малым. Во-первых, научиться облаку держать форму; во-вторых, его надо разукрасить, и, в-третьих, ему надо присвоить имя, причем женское.