На это царевич ему отвечал: "Ты, Февда, право, подобен ослу, который, внимая звукам слов, не понимает их смысла, или же аспиду, который затыкает уши, чтобы не слышать звуков очаровательной песни. Хорошо выразился Пророк о тебе и подобных: Может ли ефиоплянин переменить кожу свою и барс пятна свои? так и вы можете ли делать доброе, привыкши делать злое? (Иер. 13, 23). Слепой ты безумец! Как сила истины не приводит тебя в чувство? Именно то обстоятельство, что большинство хвалит и удивляется мудрости вашей ложной веры, что многие цари исповедуют ее, Евангельское же учение возвышается немногими и незнающими людьми,— и свидетельствует о силе нашей благодатной веры и о безсилии гибельной вашей: так как, не смотря на то, что ваша вера имеет мудрых защитников и могущественных исповедников, она, тем не менее, безсильна и темна.
Учение же нашей веры, не имея никакой поддержки со стороны людей, возсияло ярче солнца и властвует над всем миром. Если бы она была изложена ораторами и философами, исповедывалась бы царями и другими сильными мира сего, то ты бы сказал, что все в ней есть плод человеческих сил. Но так как Св. Евангелие, изложенное бедными и незначительными рыбаками, как ты сам говоришь, тем не менее, господствует в мире и, не смотря на все преследования: по всей земле происходит звук их, и до предела вселенной слова их (Пс. 18, 5), то чем ты назовешь его, как не могущественною силою, утверждающею спасение людей. Какое еще лучше доказательство нужно тебе, безумец, в том, что последователи вашей веры ошибаются, последователи же нашей — правы?
Ибо, если бы все ваше учение не было пустословием и ложью, то оно, имея такую поддержку в людях, не уменьшалось и не ослабевало бы так в своих последователях. Видел я нечестивца грозного, расширявшегося, подобно укоренившемуся, многоветвистому Дереву; но он прошел, и вот нет его; ищу его и не нахожу (Пс. 36, 35, 36). Эти слова Пророка относятся к вам, сторонникам идолопоклонства, так как скоро, скоро настанет время, когда не будет уже ни одного из вас. Вы исчезнете с лица земли, как исчезает дым в воздухе; истаете, как тает воск от близости огня. А о Евангельском учении Господь говорит: Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут (Матф. 24, 35). Псалмопевец восклицает: В начале Ты (Господи) основал землю, и небеса — дело Твоих рук. Они погибнут, а Ты пребудешь; а все они, как риза обветшают, и, как одежду, Ты переменишь их, и изменятся. Но Ты—тот же, и лета Твои не кончатся (Пс. 101, 26, 28).
И божественные вестники пришествия Христова, мудрые рыбаки, исторгшие всех из глубины лжи, о которых ты с таким презрением отзываешься, ты, ничтожный раб греха,— возсияли в мире, подобно солнцу, даруя слепым зрение, глухим — слух, хромым — способность свободно ходить, мертвым-жизнь. Самые их тени исцеляли всякие людские страдания. Злых духов, которых вы боитесь, как богов, они не только изгоняли из людей, но и вообще из вселенной силою знамения Креста, на который они указывали, как на всемогущее средство, отвергнув всякую ворожбу. Таким образом, Апостолы, исцеляя могуществом Христа всякий людской недуг, возстановляя разрушенное, естественно служат предметом удивления для всех благомыслящих, как вестники истины. Что же ты теперь можешь сказать о твоих мудрецах и ораторах, которых Господь, при всей их мудрости, уличил в глупости? Что скажешь о приверженцах диавола? Что достойного внимания сделали и оставили они для людей? О них что можно сказать, кроме их недальновидности, глупости и некоего искусства скрывать под внешним блеском речи всю грязь своей постыдной веры?
Первоначальные виновники появления идолов не заблуждались, подобно нынешним идолопоклонникам, но люди дошли постепенно до такой степени заблуждения. Говорят, что Серух первый начал ставить различные изображения, которые потом дали повод развиться идолопоклонству. Именно, он имел обыкновение ставить в честь людей, отличавшихся храбростью или другими какими-нибудь хорошими качествами и делами, заслуживающими внимания, их статуи или памятные столбы. Такой же характер носили эти памятники при его современниках. Но последующие поколения, не уразумев их истинного назначения, забывши, что они поставлены только как память людей, сделавших что-нибудь похвальное, стали смотреть на эти статуи, как на изображения своих богов, совершая пред ними жертвоприношения и возлияния, обожая, таким образом, таких же смертных, какими они были и сами.