Младшая из девушек, удивительной красоты, но с очень скромным выражением лица, опустив свои глазки, начала наигрывать трудную мелодию на длинной яшмовой флейте, а вторая, выхватив два меча из висевших за спиной ножен, принялась исполнять воинственный танец.
Парень с торчащими изо рта зубами нагнулся к Цзюй У, так что их колени соприкоснулись, и шепнул:
— Ваши замечания наводят мою мысль на вопрос: не известно ли вам, сколько отпрысков у дракона?
«Это, без сомнения, сумасшедший! — подумал Цзюй У. — Говорит слова, а смысла в них нет. Ищет ветра, хватает его отражение». — И отодвинувшись, сколько позволило место, пробормотал:
— Я простой человек из деревни. Что вы ко мне пристали?
Парень положил палочки в опустевшую миску, вздохнул и сказал:
— Быть может, вы и правы, что не хотите мне отвечать. Как говорится, в поле беседуешь, на дороге подслушивают.
Тут Цзюй У сообразил, что, возможно, парень в своем уме, но, видно, есть у него тайна. И недаром столько лет был он советником наследника — сразу почуял, что в этой тайне заключена некоторая выгода. Тщательно подбирая слова, чтобы не попасть впросак, он проговорил:
— Кто бы ни были ваши друзья, я — один из них.
Парень заулыбался, крепко пожал ему руку и ответил:
— Если вы один из нас, вы нашли во мне друга и помощника.
Тут к ним подошла пожилая женщина и, вежливо поклонившись, спросила:
— Не позволят ли мне господа присесть около них на свободное место, пока мои дочери развлекают посетителей?
Парень слегка подвинулся, а Цзюй У, обрадовавшись, что опасная беседа прервана, поспешно сказал:
— Садитесь, почтенная женщина!
Танцовщица то переступала мелкими, дробными шажками с пяточки на носок, будто подкрадываясь к поверженному врагу, то вертела мечами над головой, так что они сливались в сверкающую золотом ленту, то рубила ими воздух, будто поражала целое войско, то подкидывала их и вновь ловила, перепрыгивала через них, подскакивала и притопывала, то перебирала мечами за спиной, то будто фехтовала с невидимым могучим соперником. Зрители криками выражали свой восторг, а Цзюй У, чтобы вовлечь женщину в беседу и тем помешать дальнейшим вопросам парня, сказал:
— Ваши дочери очень искусны в своем ремесле.
— Да, — ответила женщина. — На мое счастье, они почтительны и усердны и хорошо зарабатывают, не ленясь весь день показывать свое умение. Не будь их, мне, бедной вдове, жилось бы нелегко.
— Так вы вдова? — спросил Цзюй У.
— Увы! — ответила женщина. — Уже восемь лет, как погиб мой муж. И что за муж! Теперь уж таких не бывает. Ни разу он меня не обидел, и я целый день только и знала, что валялась на мягком ложе или наряжалась перед зеркалом. Но и красотка же я была! Теперь уж этого не видно. Дочери в сравнении со мной не больше чем простой светильник перед лицом молодой луны. Теперь это не заметно, но была я стройней, чем веточка ивы. Конечно, все это минуло, но сказать вам по правде, дорогой господин, тяжело в доме без мужчины. Подвернись мне почтенный человек, который не побрезговал бы мной, я бы с радостью вновь вышла замуж. Есть у меня домик, и нашлось бы ему там место, где поесть, где поспать, а где отдохнуть от сна и еды. И я бы не стала разбирать, много ли денег у него в мошне и каково его ремесло. Лишь был бы добрый человек и не обижал меня и моих дочек.
— Так вам безразлично, кто бы он ни был? — спросил Цзюй У.
— Где уж мне выбирать! — ответила вдова. — Сейчас такие времена, что и у хорошего человека клеймо на щеке, а иной мошенник ходит в шелках и золоте.
— А как ваше имя, моя красавица? — спросил Цзюй У, наклоняясь к ней и пальцами поправляя волосы так, что они плотней закрыли ему щеки.
— Моя фамилия по мужу Цзян, я из семьи Лю.
Прежде чем ответить ей, Цзюй У оглянулся на парня.
Тот расплачивался за обед, а затем повернулся к Цзюй У и прошептал:
— Можете на меня рассчитывать, как хромой на костыли. Как только понадобится, я буду рядом.
Он вышел из харчевни. Цзюй У с облегчением вздохнул и, подвинувшись к вдове, заговорил:
— Посмотреть на вас — можно подумать, что вы сестрица вашим дочкам. Моя фамилия Цзюй. И, поскольку мы из разных семей, ничто не мешает нам пожениться.
— Я попрошу вас подождать несколько мгновений, — сказала вдова. — Сейчас кончится танец, и я пойду собрать деньги со зрителей. После этого мы сможем пойти ко мне в дом, и я еще успею приготовить ужин и пригласить на свадьбу соседей. Ведь я не девушка, чтобы моим родителям засылать сватов и спрашивать гадальщиков о счастливом дне. Как поется в известной песенке:
— Очень разумная песенка, и мне нравится голос, которым вы ее поете, — сказал Цзюй У.
Таким образом, в один день он нашел дом, жену, обед и ужин и еще кое-что, о чем он еще не знал, а читатель узнает в следующей главе.
ПРЫЖОК ТЮРЕМНОГО ТИГРА
Дом бывшей госпожи Цзян, которая теперь стала тетушкой Цзюй, был расположен на мосту через реку. Но так как мост был не очень велик, а домишек теснилось на нем множество, то все они стремились ввысь, и были там и двухэтажные и трехэтажные.
У госпожи Цзян оставалось уже немного денег, когда она прибыла в этот город, и поэтому она могла купить лишь крохотное место для своей постройки. Зато кверху выросла она так высоко и была так узка, что смело можно было назвать ез не домом, а башенкой, и так как смотрела она на восток— Восточной башенкой. Младшая дочь вдовы, скромная У-и — Ласточка, — которая немного знала грамоте, написала на дощечке «Дун лоу» — «Восточная башня» — и прибила ее под крышей. Не будь она так скромна, она могла бы написать «Тянь лоу», что значит «Небесная башня», потому что жили в нем две девы неземной красоты, а в дождливую погоду тучи так низко висели над крышей, что, казалось, их можно было коснуться рукой. И, хотя этот терем был кое-как сколочен из жердей и циновок, жизнь в нем была счастливей, чем в окном дворце.
В первый же вечер, когда разошлись свадебные гости, тетушка Цзюй обнаружила клеймо на щеке своего нового мужа. Она была умная женщина, и жизнь многому научила ее. Поэтому она не стала задавать вопросы, чтобы в ответ не услышать ложь, а поскорей принялась сводить этот страшный след неизвестных ей преступлений. Она мазала его, травила и даже прижигала. Само собой понятно, что, пока это лечение не было закончено, Цзюй У не решался выходить из дому, чтобы поискать какое-нибудь занятие или работу и внести свою лепту в маленькое хозяйство. Но соседи скоро узнали, что он опытен в знании и применении законов, и частенько прибегали к нему за советом. Он выходил к ним с щекой, распухшей, воспаленной и подвязанной платком, будто от зубной боли, и. таким образом, побывав советником наследника государства, и советником лесных разбойников, стал он теперь советником грузчиков, носильщиков, лодочников и поденщиков. Это занятие тщательно скрывали от посторонних, потому что по закону полагались за него заклеймение и ссылка, и все же слава Цзюй У ширилась и наконец достигла ушей некоего слуги из хорошего дома. Впрочем, Цзюй У об этом ничего не знал.
По утрам тетушка Цзюй с обеими дочерьми уходила на заработки, а вечером они возвращались, приносили в корзинке еду — овощи, две — три рыбки, пять — шесть креветок, земляные орехи, немного муки — и за скромным ужином рассказывали своему затворнику городские новости. Эти новости с каждым днем становились вое интересней.
Больше всего говорили о том, что на верфи сооружается корабль небывалых размеров, такой, что свободно мог бы вместить тысячу людей. Назначение его было неизвестно, строились всевозможные предположения и вдруг распространился слух, что он поплывет на поиски Блаженных островов.
На перекрестках и площадях странствующие монахи и гадальщики рассказывали о том, что Блаженные острова расположены в Восточном море, в том месте, где из морской пучины растет дерево Фусан и из его ветвей по утрам поднимается солнце. Там, на острове Пэнлай, растет трава бессмертия, и за ней-то отправится корабль. На нем отплывут монахи и волшебники, посланные императором, и вместе с ними — тысяча прекрасных юношей и девушек.