Выбрать главу

Хорошо понимая, что его сооружение открывает собой эпоху строительства нефтепроводов, Шухов превращает трубу Балаханы - Черный город в опытную установку для исследований. Система нефтепроводов имеет много общего с железнодорожной сетью. Подобно железной дороге, нефтепровод доставляет свой груз с промыслов на конечную станцию, чтобы распределить между потребителями - нефтеперегонными заводами. Но у нефтепровода есть и принципиальное отличие от железных дорог - он никогда не доставляет грузы обратно, движение по нему всегда одностороннее. Продукты нефтепереработки доставляются уже по другим системам.

Если продолжить аналогию с железной дорогой, можно сказать, что нефтепровод в еще большей мере, чем она, нуждается в пристанционных складах - резервуарах, где собирается полученная с промыслов нефть, где она может скапливаться в случае вынужденной остановки системы (на промежуточных станциях резервуары служат как бы буферами, выравнивающими неодинаковую подачу нефти). Проектируя и строя свой первый нефтепровод, Шухов должен был позаботиться и о резервуарах - хранилищах нефти. Прежде для этого строили большие амбары или бассейны, облицованные камнем или оштукатуренные изнутри цементом местного производства, который изготовлялся по особому рецепту из смеси извести с золой от верблюжьего или ослиного помета, виноградной патокой, яйцами и козьей шерстью.

Когда добыча стала расти, а цена нефти падать, строить такие резервуары оказалось невыгодным. Многие промышленники начали рыть в земле ямы, спуская туда нефть по открытым земляным канавам. Нередко ее направляли просто в ложбины или овраги. В бухгалтерские книги Бакинского нефтяного общества несколько лет подряд вносится такая расходная статья: «Нанят овраг за 600 рублей для сжигания остатков».

С промыслов старались получить не больше, чем нужно на суточную перегонку. На несколько дней запасались нефтью лишь в исключительных случаях. Остатки хранили в открытых ямах, редко в амбарах. Были случаи, когда люди тонули в нефти. Старожилы утверждают, что однажды делая тройка лошадей с тарантасом и кучером попала в нефтяную яму. Кучера вытащили, лошади погибли.

Даже из каменных хранилищ, покрытых сводчатой крышей, происходила немалая утечка нефти. Еще больше терялось ее в земляных амбарах. Почва здесь настолько пропиталась нефтью, что к большим хранилищам норовили присоседиться кустари-добытчики, словно рыбы-прилипалы, спутники крупных морских хищников.

Что же задержало переход от дорогих и малонадежных земляных и каменных амбаров к несравненно более совершенным и удобным в эксплуатации железным резервуарам? Прежде всего отсутствие рациональных металлических конструкций. В нашем сознании со словосочетанием «нефтяной резервуар» связано представление о цилиндрических сооружениях из металла. Сегодня трудно представить себе, что в конце семидесятых годов прошлого века металлические резервуары для нефти обычно имели прямоугольную форму. В это время было широко распространено мнение, что такие коробки проще строить из плоских металлических листов, обходясь без вальцовки и без тех сложностей, с которыми связано точное совмещение криволинейных кромок.

Решительно отвергнув прямоугольные емкости, Шухов строит для нефтепровода Балаханы - Черный город и тем самым впервые вводит в практику дешевые и рациональные металлические резервуары цилиндрической формы. Днища резервуаров опираются непосредственно на грунт- на простое, но хорошо подготовленное песчаное основание.

Шуховские резервуары привлекают внимание известного химика Энглера, профессора Высшей технической школы в Карлсруэ, посетившего Баку в 1886 году. «Резервуары, которые служат для хранения сырой нефти в Ба-лаханах,- пишет Энглер,-… представляют собой огромные цилиндрические сосуды, вмещающие до 250 тысяч метрических центнеров нефти; построены они из склепанных железных листов прямо на земле… закрываются слегка коническими крышами тоже из котельного железа. Стенки толщиной всего в 9 миллиметров, кверху толщина еще уменьшается, так что наверху составляет всего 4,5 миллиметра, и притом оказывается возможным обходиться без всяких наружных или внутренних подпорок».

Энглер по достоинству оценивает преимущества нефтяных металлических резервуаров, спроектированных и сооруженных Шуховым. Правда, в «Путевых записках» Эн-глера не найдешь упоминаний о том, кто проектировал и строил резервуары. «Товарищество «Братья Нобель» позаботилось, как обычно, приписать все новшества главе фирмы.

Молодой инженер не может пройти и мимо проблемы использования нефтяных остатков. В том, что они стали применяться в качестве жидкого топлива для паровых машин, немалая заслуга русских изобретателей, в частности А. И. Шпаковского, создателя одной из первых удачных конструкций форсунки - прибора для распыления жидкого топлива. Бакинский инженер-механик О. К. Ленц приспосабливает форсунку для сжигания тяжелых нефтяных остатков керосинового производства, обеспечив ее широкое применение в каспийском судоходстве, а также в нефтяной промышленности Апшерона. На волжских пароходах форсунки разных систем «исключены из моды» конструкцией, разработанной талантливым изобретателем В. И. Калашниковым.

Итог длительному экспериментированию в этой области подводит Шухов. Наблюдая за тем, как сгорает мазут в топках паровых котлов на бакинских промыслах и нефтеперегонных заводах, Владимир Григорьевич возвращается мыслью к конструкции форсунки, изобретенной им еще в 1876 году, в студенческие времена. Силой пара, истекающего с большой скоростью из узкой щели, Шухову удается максимально улучшить распыление мазута. Не ограничившись этим, Владимир Григорьевич разрабатывает конструкцию топки с подогревом воздуха, поступающего к пламени. Попадая в раскаленную камеру сгорания, мазут, превращенный в мельчайшую пыль, почти мгновенно испаряется, не оставляя золы и копоти.

Своей заявкой на форсунку, поданной в 1879 году, Шухов как бы подводит итог поискам и экспериментам целой плеяды талантливых изобретателей. На протяжении многих лет форсунка Шухова занимает господствующее место среди разнообразных приборов для распылепия жидкого топлива.

«В деле нефтяного отопления Россия далеко оставила за собою все остальные государства,- пишет инженер С. Гулишамбаров в 1880 году,- и наши приборы для этой цели постоянно служат предметом удивления американцев, приезжающих в Баку».

Счет идей

Мы не знаем, подводил ли Шухов итог двум годам, прожитым ж Баку. Попробуем сделать это.

В памяти оживает образ одного из литературных сверстников Шухова. Именно в середине семидесятых годов выходит из стен Петербургского технологического института Карташев - герой известной трилогии Н. М. Гарина-Михайловского. Заглянув в эту памятную с юных лет книгу, мы обнаружим поучительный диалог:

– Что, собственно, из наших институтских знаний пригодится? - допытывается новоиспеченный инженер Карташев у своего однокашника Шумана.

– Для практического инженера? Ничего. Практически то, что хорошо знает десятник, мы так никогда и знать не будем.

– А теорию мы ведь тоже не знаем!

– Научились рыться в справочных книжках, на все ведь готовые формулы есть…

Приводя этот отрывок, мы вовсе не собираемся утверждать, что именно таков был сто лет назад уровень знаний у всех питомцев высших технических учебных заведений России. Писатель не проявил излишней снисходительности к своему герою - милому, но беспутному Теме Карташеву. К тому же мы знаем, что среди коллег Шухова - выпускников Московского высшего технического училища - немало людей, именами которых по праву гордится отечественная наука и техника: Гаврилов, Зимин, Худяков…