Вполне разумный вопрос, который, впрочем, оставлен без внимания съездом, признавшим сооружение трубопровода Баку - Батум «преждевременным и излишним».
За ужином Александр Вениаминович доказывает, что позиция, занятая им на съезде, была единственно разумной - плетью обуха не перешибешь. Нет никакого расчета наживать себе лишних врагов.
Как вскоре выясняется, Бари поспешил с такой оценкой событий. Нашлись и защитники проекта. Убежденным сторонником его выступает профессор Д. И. Менделеев.
Доводы Менделеева
Дмитрий Иванович Менделеев высмеивает противников нефтепровода, утверждающих, что железнодорожные перевозки нефти якобы дешевле, чем доставка ее по трубам, и что зимой нефть в трубах непременно будет замерзать. «Допустим вместе с ними, что не следует делать для доставки в Москву водопровода,- иронизирует Дмитрий Иванович,- потому, что выгоднее для потребителей и для казны привозить в Москву воду по железной дороге цельными поездами при помощи 42-тонных и 4-осных паровозов… Для убедительности доводов при этом следовало бы указать, что вода может замерзать зимой и тогда по трубам не потечет…»
Ратуя за нефтепровод, Д. И. Менделеев не вдается в техническую сторону дела, отмечая, что она «достаточно разработана в проектах Бари и Шухова». Он хочет с цифрами в руках объяснить общественности экономическую сторону проблемы дальнего нефтепровода, замалчиваемую или искажаемую бакинскими промышленниками, судовладельцами и защитниками их интересов.
Затрата миллиона рублей при благоприятных условиях увеличит перевозочную способность Закавказской дороги много-много на полтора миллиона пудов груза. А затрата каждого миллиона рублей на нефтепровод даст возможность доставлять чуть ли не вдвое больше груза, считает Менделеев.
Железнодорожные перевозки нефти всегда будут дороже, чем доставка ее по трубопроводу. Это подтверждается опытом Америки, где при конкурирующих параллельных железнодорожных путях нефть погнали по трубам, как только они появились. Если в концессию нефтепровода будет включено обязательство производства труб в России, то от этого выиграет не только дальнейшее развитие нефтяной промышленности, но и вся наша металлургия, у которой немного дел, столь громадных по размерам.
Отстаивая проект трубопровода, Менделеев с присущей ему прямотой вскрывает недостатки в структуре тогдашней нефтяной промышленности, в ее географическом размещении. Неправильно, что нефтеперегонные заводы сосредоточены исключительно в Баку. Их надо строить и на берегах Черного моря. Дешевая нефть, доставленная по трубопроводу из Баку, поможет этому. Правильному развитию нефтяной промышленности, утверждает ученый, мешает то, что есть предприниматели, которые забирают в свои руки и добычу, и переработку, и транспортировку нефти, и складское хозяйство, и торговлю нефтепродуктами. Это прямой вызов Нобелю, владеющему не только промыслами и заводами, но и целым наливным флотом, парком вагонов-цистерн, сетью оптовых нефтескладов!
Менделеев не щадит и господствующую до сих пор систему переработки нефти. 30 процентов ее идет на получение керосина, 20 процентов - на смазочные масла, все остальное сгорает в топках. Дмитрий Иванович оговаривается: он вовсе не возражает против того, чтобы использовать как топливо низкие сорта нефти и негодные отбросы. «Не противу этих экономически выгодных и неизбежных применений нефти, как топлива, говорю я, против того учения, что нефть наша есть истинный и выгодный заместитель каменного угля. Можно топить и ассигнациями».
В ряды противников Менделеева и защищаемого им проекта становятся судовладельцы, чье благополучие зависит от цен на нефтяное топливо. Как только нефть начнет утекать из Баку по трубам, сразу же вздорожают остатки, сгорающие в топках пароходных котлов. Чего доброго, придется снизить фрахт за перевозки нефти по Каспию и по Волге.
Рассказывали, что видный волжский пароходчик Гордей Иванович Чернов - прототип горьковского Фомы Гордеева - потерпел однажды тяжелый урон. Его караван, зимовавший близ Нижнего, срезало весенним ледоходом. Глядя, как двадцать его барж, груженных нефтью, понесло по реке вместе со льдом, Чернов снял фуражку, перекрестился и сказал: «Бог дал, бог и взял». Конечно, Чернов не мог принять с таким же философским спокойствием весть о предполагаемом трубопроводе, который грозил навсегда срезать доходы от перевозок нефти.
Тревога и озлобление судовладельцев сквозят в протестах, с которыми выступают биржевые комитеты волжских городов: «Ближайшим и непременным последствием устройства нефтепровода будет полное падение судоходства на Волге и Каспийском море». Подлинную бурю вызывает сообщение о том, что образовалась компания во главе с неким Илимовым, которая добивается концессии на прокладку шуховского трубопровода. «От илимовской трубы для бакинской промышленности пощады уже не будет никакой,- мрачно пророчит газета «Каспий».- Мы окажемся в роли производителей сырья, добрая часть наших заводов волей-неволей должна будет покончить свое существование…»
Газета «Кавказ» тоже не скупится на язвительные слова по поводу «мечтательной выдумки» - проекта каспийско-черноморского нефтепровода, не основанного, по утверждению газеты, ни на каком арифметическом или экономическом расчете. К крикливым голосам провинциальной печати присоединяется внушительный бас «Нового времени»: «Не будь страшного призрака нефтепровода, на который промышленники смотрят, как на пришествие антихриста, каспийские судоходные предприятия могли бы служить золотым дном для помещения в них капиталов… Ясно, что при теперешнем настроении промышленного мира нельзя ожидать развития каспийского флота».
Страсти все больше разгораются. Враги каспийско-черноморского нефтепровода не жалеют красок, чтобы дискредитировать проект Шухова. Бакинский биржевой комитет предостерегает, что «нефтепровод не только не улучшит наших шансов в борьбе на заграничных рынках с американской нефтяной конкуренцией, но, напротив того… осуждает нас пасть под ударами американцев!»
В борьбу против нефтепровода включается сам Людвиг Нобель, до сих пор предпочитавший держаться в тени и пользоваться услугами щедро оплачиваемых газетчиков. «Цель нефтепровода,- утверждает Нобель в письме в редакцию «Нового времени»,- в том, чтобы поработить в свою пользу нефтяную промышленность перенесением производства из Баку в Батум и тем самым погубить всю ту часть бакинских заводов, которые для пользы отечественной промышленности работали на вывоз русских нефтяных продуктов на мировой рынок».
С резкой отповедью Нобелю выступает бакинский инженер М. И. Лазарев, убежденный сторонник прокладки трубопровода. Отметив, что Нобелю меньше всего подходит роль защитника нефтяной промышленности от монопольного захвата, Лазарев пишет: «Одним из полезнейших последствий, которые позволительно ожидать от устройства нефтепровода, будет именно освобождение бакинской нефтяной промышленности от угнетающего… нобелевского преобладания». Идут годы, а вопрос о нефтепроводе все еще не решен. Ожесточенные споры вокруг проекта не утихают. Правильность доводов Менделеева насчет необходимости нефтепровода и его роли в судьбах нефтяной промышленности оспаривает и В. И. Рогозин. Вот уж кого ни Менделеев, ни Шухов не ожидали обнаружить во враждебном лагере!
Международной известностью своих товаров Рогозин обязан именно Менделееву, разработавшему в лаборатории рогозинского завода рецептуру и технологию изготовления олеонафтов и других смазочных масел, которые сразу завоевали широкую популярность. В прошлом Рогозин не раз ополчался против отсталости бакинской нефтяной промышленности, неправильного использования нефти. «Расточая бездумно нефть, не нами созданную,- писал он,- мы облагаем наше ближайшее потомство огромным налогом… Американцы не ждали, чтобы море подошло к ним, не задавались мыслью возить отделанный товар наливкою, а погнали по трубам сырье…»