– Заманчивая идея, по слишком дорогая для нас,- встревожился Бари.
– Ничуть. Следует оговорить только одно условие - после окончания выставки павильон снова переходит в собственность конторы. Обычно, когда закрывается большая выставка, все ее сооружения идут на слом или продаются за бесценок. Вот тут и скажется еще раз одно из существенных достоинств нашего павильона. Его конструкцию можно легко разобрать и снова собрать в любом другом месте по требованию покупателя. А в том, что такие покупатели найдутся, я не сомневаюсь.
В который уж раз Бари подивился про себя не только трезвости мышления и практичности своего главного инженера, но и его умению рассматривать и решать любую проблему под неожиданно новым, непривычным углом зрения. Кроме того, Александр Вениаминович понимал, что уверенность Шухова в успехе его конструкций вовсе не беспочвенна. В этом убеждал опыт - недавно над цехом котельного завода Бари в Симоновой слободе было возведено подвесное сетчатое покрытие, спроектированное Шуховым.
Большое число одинаковых элементов, изготовленных из металла уголкового или зетового профиля, простота разметки, обработки и сборки однотипных деталей, легкость перекрытия - все эти качества Бари оценил сразу. Но лишь теперь, разглядывая внимательно чертежи конструкций, которые Владимир Григорьевич предлагал использовать на Нижегородской выставке, Бари начал догадываться, что в лежащих перед ним листах воплощена не случайная удача проектировщика, что Шухов создал, по существу, новый класс конструктивных форм, возможности которого со временем будут раскрываться все полнее.
Идея для будущего
Принципиальное значение шуховских конструкций поначалу не было по-настоящему оценено в комитете по устройству выставки. В то время как одни сотрудники комитета сразу стали горячими сторонниками идеи Шухова, другие отнеслись к ней достаточно скептически. Они утверждали, что висячие сетчатые перекрытия окажутся слишком зыбкими, не смогут оказать должного сопротивления односторонней нагрузке - ветру и снегу. Решающим оказалось мнение заведующего техническим и строительным разделами выставки Э. К. Фон-Циглера, который сумел понять преимущества новых покрытий и предугадать тот живой интерес, какой они вызвали не только у специалистов, но и у широких кругов посетителей.
К немалому удивлению Шухова, прогрессивность и новизну его конструкций должным образом оценили и в министерстве путей сообщения. В нарушение прочно бытующих здесь традиций кастовой замкнутости, Владимиру Григорьевичу, инженеру-непутейцу, предложили взять на себя проектирование павильонов железнодорожного транспорта России.
Управление казенных железных дорог, заключившее с конторой Бари контракт на постройку павильонов, не пошло по стопам выставочной комиссии, наверное, потому, что не было стеснено в средствах. Оно с лихвой возместило все расходы конторы по изготовлению конструкций и постройке с уговором, что после закрытия выставки здания становятся собственностью министерства путей сообщения и будут использованы на одной из железных дорог.
Уже в процессе сооружения выставочных построек выяснилось, что ставка на шуховские проекты целиком оправдала себя. Павильоны росли с непостижимой быстротой. По контракту контора Бари была обязана приступить к работам на территории Нижегородской выставки 1 мая 1895 года и сдать постройки в законченном виде через три месяца - не позже 1 августа. Срок этот, казавшийся многим специалистам совершенно нереальным, был выдержан.
«Легкость и аккуратность сборки и простота установки покрытий Шухова,- отмечал «Технический вестник и сборник промышленности»,- зиждется на применении им принципов организации массовых работ над большим числом легких и однообразно повторяющихся полос, которые размечаются и выкраиваются по одним и тем же шаблонам и требуют для всей обработки и сборки наипростейших приемов».
Журнал подчеркивал, что шуховские покрытия можно возводить при минимальных затратах и стоимости материала, времени и рабочей силы, что для сборки конструкций не требуются опытные рабочие и сложные приспособления, что подъем тяжелых частей на высоту совершенно исключен, «работы идут споро, без задержек».
Напрасны были и опасения насчет неустойчивости перекрытий Шухова, их неспособности выдержать тяжесть снега.
– Беспочвенность таких страхов можно доказать наглядно,- предложил Владимир Григорьевич членам выставочного комитета.
– А именно?
– Впереди зима, возможно, суровая. До открытия выставки остается больше полугода. Распорядитесь, чтобы до весны снег с наших крыш не сбрасывали. Если перекрытия останутся целыми и невредимыми - споры вокруг них сразу прекратятся.
– Не слишком ли рискованно? Кто знает, сколько снегу может выпасть за зиму?
– Ничего. Ответственность полностью беру на себя. Уверенность Шухова, как всегда, была основана не
только на интуиции, кстати, редко обманывавшей его, но и на точном расчете. Позднее в своей книге «Стропила» Владимир Григорьевич писал, что «неравномерное распределение снега по обоим скатам крыши может дать одностороннюю нагрузку, величина которой, вообще говоря, незначительна». Шухов объясняет, что при сильном ветре снег сдувает как с вершины кровли, так и с той стороны, откуда дует ветер. Поэтому не может быть совокупного действия ветра, даже ураганного, и снега на одну сторону кровли. Исключением является мокрый снег, прилипающий к крыше с наветренной стороны. Владимир Григорьевич показывает, как рассчитать перекрытие, учитывая возможность такой односторонней нагрузки.
Правота Владимира Григорьевича подтвердилась ветреным весенним днем, когда с карнизов начали обрушиваться ледяные сосульки, а санные колеи на территории выставки заполнились водой. Поднявшись по лестнице, специально устроенной для скептиков, как пошутил Шухов, сотрудники администрации убедились воочию, что предсказания противников проекта не сбылись: никаких «снеговых мешков» в вогнутых частях покрытия не видно, остатки снега быстро исчезают под лучами весеннего солнца, талые воды беспрепятственно уходят через внутренний водосток.
Еще больше удивились оппоненты Шухова, когда обнаружилось, что зимняя непогода ничуть не повлияла на покрытия круглого павильона, навлекавшие на себя особенно много критических замечаний. Вогнутое покрытие центральной части здания, выстроенного по проекту Владимира Григорьевича, напоминало огромную чашу. Выводы экспертов насчет прочности покрытия приводятся в уже цитированной статье «Технического сборника и вестника промышленности»: «Опыты с такими покрытиями… показали, что в чаше снег не держится, весь выдувается из нее, и опасения относительно продавливания чаши с тонкими стенками под тяжестью снега оказываются лишенными всякого основания».
Посещения экспертов, инспекторов, администраторов для проектировщика лишь репетиция перед премьерой - открытием выставки. И вот этот день настал. 28 мая 1896 года взвились флаги над всеми 120 павильонами Всероссийской промышленной и художественной выставки, капельмейстер оркестра лейб-гвардии Преображенского полка взмахнул палочкой, в воздухе поплыли звуки увертюры к «Жизни за царя», и праздничный поток гостей двинулся по аллеям и дорожкам.
Уже в первые часы после открытия можно было догадаться, что здания, построенные по проектам Шухова, станут одной из главных достопримечательностей выставки. Посетителей, неискушенных в тонкостях строительного дела, ошеломлял вид легких, кажется, почти невесомых шатров из металла и стекла, раскинувшихся над просторными залами. Люди, знакомые с основами строительного дела, подолгу простаивали в шуховских павильонах, запрокинув вверх головы: где же прогоны, обрешетка, фермы, световые фонари - привычные элементы перекрытий?