Шухов избрал так называемый телескопический метод монтажа: второй ярус башни, подготовленный к подъему, находился на земле, внутри первой секции. Одна секция должна двигаться вверх внутри другой, подобно частям подзорной трубы. Но если так, то в местах соединения ярусов обязательно образуются перепады, иначе очередная секция при подъеме не пройдет сквозь кольцо предшествующего яруса. Между тем поверхность сетчатой башни не должна иметь никаких уступов. В этом, можно сказать, суть ее статической конструкции. Точнее говоря, верхний диаметр ранее смонтированной части башни и нижний диаметр следующей, устанавливаемой выше секции, должны быть абсолютно одинаковыми.
Выходит, сам характер конструкции гиперболоидной башни и принципы телескопического монтажа совершенно несовместимы? Нет. Шухов находит остроумный выход из этого, казалось бы, неразрешимого противоречия. Он отваживается отступить от одного из незыблемых правил монтажных работ, которое гласит, что в процессе монтажа нельзя нарушать проектные размеры конструкции.
Использовать заманчивые преимущества телескопического монтажа помогает упругость элементов конструкции. Идея Владимира Григорьевича заключается в том, что ноги монтируемой секции временно стягивают деревянной обстройкой - так называемой диафрагмой. Как только движущаяся вверх секция благополучно минует верхнее кольцо ранее смонтированного яруса, стягивающая их диафрагма удаляется. Освобожденные от стяжек концы ног расправляются, принимают снова прежнее, проектное положение. Вот, значит, для чего служит бревенчатый пятиугольник, окаймляющий изнутри нижнюю часть готовой к подъему секции! Временные, искусственно вызванные деформации металла позволяют примирить метод телескопического монтажа с особенностями конструкции шуховской башни.
А на строительной площадке идет обычная, будничная работа. Еще и еще раз проверяют исправность лебедок, креплений, блоков полиспастов, прочность тросов. Встают на свои места подъемщики у лебедок, сигнальщики с красными флажками. Дежурные техники отмеряют на каждом подъемном тросе с помощью заранее приготовленных реек одинаковый отрезок и обозначают его туго повязанным веревочным колечком. Это делается для того, чтобы гарантировать синхронную работу всех пяти лебедок. Стоит нарушить такую равномерность, и беды не оберешься: поднимаемая секция накренится, центр тяжести ее переместится, «отставшие» тросы начнут испытывать значительную перегрузку. Да кроме того, поднимаемая секция, даже при малом наклоне, может задеть верхний пояс ранее смонтированной части башни.
Переливчатая трель свистка - сигнал к началу подъема. Рабочие по команде дружно налегают на ручки лебедок. Вздрагивают и туго натягиваются тросы. Шухов и Галанкин обмениваются взглядом. Каждый хорошо понимает душевное состояние другого. Сейчас все подвергнется серьезной проверке - и расчеты автора проекта, и мастерство строителей.
Вначале зрителям кажется, что готовая к подъему секция покоится на месте, внутри первого яруса. Но вот между деревянной обшивкой, стягивающей ноги гиперболоида, и землей образуется еле заметный просвет. Он различим все более отчетливо, и теперь уже всем хорошо видно, что вторая секция, оторвавшись от земли, плавно, хотя и очень медленно, уходит вверх. В эти минуты гиперболоид вместе с деревянной обшивкой, стягивающей его нижнюю часть, чем-то напоминает сетку воздушного шара с привязанной к ней гондолой.
Взмахами флажков сигнальщики извещают о том, что первый отрезок пути подъема пройден. Короткими прерывистыми свистками подается команда тормозить лебедки. Вверх взбираются геодезисты с нивелирами и рейками. Надо проверить горизонтальность секции - не дала ли она даже небольшого перекоса при подъеме. Закончены контрольные измерения. На тросах лебедок сделаны пометки для следующего этапа подъема. Повинуясь команде, рабочие снова берутся за ручки лебедок.
Час за часом на площадке идет размеренная, заботливо продуманная и налаженная работа. Время летит незаметно. Косые скрещения теней - причудливые отражения силуэта башни - ложатся на стены окрестных домов. Наконец все вздыхают с облегчением. Гиперболоид второго яруса выходит на отведенное ему место, как бы встает на плечи нижнего гиперболоида. Монтажники начинают стягивать болтами стыки элементов.
Возведены только два яруса будущего сооружения, но оно уже возвышается над всем Замоскворечьем, спорит высотой с колокольней церкви Вознесения в Кадашах, прозванной москвичами «свечой», со звонницей Донского монастыря.
Мотоциклист, прибывший на стройку в этот волнующий час, вручает Шухову пакет. Управляющий делами Совнаркома просит сообщать в Кремль о дне и часе подъема каждой следующей секции. Подумать только, строящаяся башня уже хорошо видна из окон кремлевских зданий. Значит, Владимир Ильич будет воочию наблюдать отныне за ходом строительства! Можно представить себе, сколько энергии придает строителям эта весть. Они и раньше немало слышали о значимости и важности порученной им работы, но теперь по-новому осознают свою ответственность за успех.
В трудную пору, когда в самарских деревнях люди доедают солому с крыш, когда москвичи, урезая свой и без того скудный паек, посылают хлеб голодающим Поволжья, Стальная башня растет у всех на виду как дерзкий вызов, брошенный блокаде, контрреволюции, нужде и лишениям, сытому и холодно-враждебному Западу.
Новый коэффициент
Стройка близится к завершению. Уже собрана и выдвинута вверх третья секция. Башня вырастает еще на один ярус, достигает 70-метровой высоты. На земле закончена сборка четвертого яруса. Внутри него стоит смонтированный пятый гиперболоид, сквозь стальную сетку которого различимы контуры тоже готового, последнего по счету шестого яруса. Строители живут ожиданием дня, когда, словно колена гигантского телескопа, устремленного ввысь, раздвинутся ярусы башни, и она поднимется над морем крыш и куполами церквей Замоскворечья.
Но 22 июня 1921 года все расчеты рушатся. Катастрофа происходит во время подъема четвертого яруса. Он достигает уже проектной отметки - уровня третьего гиперболоида, когда разрывается трос одной из лебедок. С 75-метровой высоты секция падает вниз. Погнут третий ярус, повреждены второй и первый. Мало того, всей своей тяжестью рухнувшая стальная громада сминает стоявшие на земле и готовые к подъему пятую и шестую секции.
Похоже, что легкость и ажурность конструкций сейчас оборачиваются против них. Изящные, радующие глаз переплетения превращены в бесформенную груду смятого, скрученного, искореженного металла. В считанные секунды почти сведены на нет результаты двухлетнего напряженного труда. Этот черный день в истории сооружения Шаболовской башни отбрасывает строителей назад, словно легендарного Сизифа, вкатывающего на гору огромную глыбу.
Невыносима мысль, что надо вновь просить помощи, добиваться, чтобы почти законченную стройку снова начали снабжать металлом. И это в такую пору, когда уральские рабочие, собрав последние запасы металла на своих заводах, грузят баржи и отправляют их в центр, на бездействующие машиностроительные предприятия, когда солидные столичные организации оспаривают друг у друга право получить металлические балки, оставшиеся после разборки беговых трибун. И все же не будем думать, что под обломками стальных конструкций погребены твердость духа, творческая энергия Шухова. Нет, не все потеряно. Сколько раз приходилось ему руководить восстановлением разрушенных железнодорожных мостов. После разборки рухнувших мостовых ферм иногда удавалось выправить и вновь пустить в дело почти девять десятых поврежденных элементов.