Не только они. Коно Куро во главе войск с Сикоку на трёхстах с лишним больших кораблях вышел из Амагасаки и прибыл в южную часть Киото. Монах в миру Кодо, Ооти-но-сукэ, Кумагаи из провинции Аки, имея при себе войска из Суо и Нагато, на двухстах с лишним боевых кораблях вышли из Хего и прибыли в западную часть столицы. Больше семи тысяч всадников Гэндзи из провинций Каи и Синано по центральному горному тракту прибыли в Хигасияма[516]. Эма, губернатор провинции Этидзэн, и Аикава, помощник наместника восточной половины столицы, во главе войска из семи провинций тракта Хокурикудо силою больше тридцати тысяч всадников прибыли через Восточный Сакамото в северную часть столицы.
В итоге военные силы из всех провинций и с семи направлений скакали в столицу, состязаясь в том, кто будет раньше. Дома в столичном районе Сиракава были переполнены, а в храмах и святилищах Дайго, Огурусу, Хино, Кандзюдзи, Сага, Ниннадзи, в окрестностях Удзумаса, на Западных горах, на Северных горах, в Камо, Китано, Кодо, Косаки, Киёмидзу, под сводами ворот Шестиугольной пагоды и даже во внутреннем пространстве звонниц не было такого места, где бы не были расквартированы войска. Тогда люди впервые с удивлением заговорили: «Япония страна маленькая, но так много в ней людей!»
Тем временем, в последний день первой луны третьего года правления под девизом Гэнко[517] восемьсот тысяч всадников из войск провинций разделились на три направления[518], и двинулись к трём замкам — Есино, Акасака и Конгосэн.
Первыми к Есино под командованием Никайдо Доуна, Вступившего на Путь из Дэва, нарочно не смешиваясь с другими войсками, направились двадцать семь тысяч всадников, которые следовали по трём дорогам: верхней, нижней и средней, К Акасака направились под командованием Асо Дандзе Сохацу его войско более, чем в восемьдесят тысяч всадников, которое сначала стояло лагерем в монастыре Небесных королей и в Акасака. К горе Конгодзан в виде авангарда под командованием Уманосукэ из Муцу его войско в двадцать тысяч всадников направилось со стороны дороги Нара.
Среди них Нагасаки Акусиро Саэмон-но-дзё, получив особый приказ на командование, направлялся для главного удара, но, как считали, специально, чтобы никто не знал о силе его войска, оно отправилось с опозданием на один день. Походная одежда Нагасаки на посторонний взгляд была удивительной.
Впереди него был знаменосец, за ним на мощных конях, в богатых украшениях, опережая других на два тё[519], сдерживая коней, следовали более восьмисот всадников в одинаковых доспехах. На нём был воротник «кабанья шея»[520], наголенники, инкрустированные серебром, он был опоясан двумя мечами, отделанными золотом; жеребец Итинохэгуро[521] в пять сяку три сун[522] ростом, лучший к востоку от застав, был покрыт седлом, отделанным золотыми ракушками, словно лодка, добывающая в бухте соль и рассыпавшая её, с подхвостником золотистого оттенка. У командира было тридцать шесть больших чёрных стрел с крупными серебряными языками; он крепко держал в руках лук, плотно обмотанный посередине побегами глицинии, пустив коня шагом по узкой дороге.
В две колонны вытянулись пятьсот с лишним пеших воинов, каждый в одной левой рукавице[523] и в набрюшнике, вооружённый от головы до ног. Они мерно шагали впереди и позади верховых, за ними на расстоянии в четыре-пять те на пять или шесть ри растянулись по дороге сто с лишним тысяч всадников в доспехах, у каждого на свой вкус. На их шлемах сверкали звёзды, рядами, будто гвозди на подошвах обуви, выстроились рукава доспехов. Их мощь сотрясала небо и землю, двигала горы и реки.
Кроме них, тринадцать дней днём и ночью следовали воины, разделившись на армии по пять тысяч и три тысячи всадников.
Не говоря уже о нашей стране, такие большие армии доселе не поднимались ни в земле Тан, ни в Индии, ни у Юань[524], ни у южных варваров[525]. Не было и людей, которые бы их себе представляли.
6
О СРАЖЕНИИ ПРИ АКАСАКА, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК ХИТОМИ И ХОММА ОПЕРЕДИЛИ ДРУГИХ
Тем временем, полководец, направлявшийся против замка Акасака, Асо-но-дандзе Сёхицу, сказал, что на два дня задерживается у монастыря Небесных королей, чтобы подождать войска из тыловых лагерей, а в час Лошади второго дня второй луны того же года должен состояться «обмен стрелами»[526]. К тем, кто выступит раньше времени, следует принять меры.
Был там житель провинции Мусаси, человек по имени Хитоми Сиро, монах в миру Онъа. Этот Онъа, обратившись к Хомма Куро Сукэсада, сказал:
— Войска Вашей милости подобны облакам и туману, поэтому сомнений в том, что лагерь противника падёт, нет. Но едва задумаешься об этом, понимаешь, что Канто управляет Поднебесной уже более семи поколений. А принципа, что уменьшать полноту власти — это путь Неба, — не отменить. Кроме того, разве не погубят сами себя те вассалы, которые нагромоздили зло, отправив в ссылку государя?![527] Хоть личность я и недостойная, но с благодетелями из воинства общаюсь уже больше семидесяти лет. Если я, человек, которому нечего вспомнить сейчас и долго жить ни к чему, увижу как склоняется к падению воинское правление, это наверняка будет для меня скорбью в старости и помехой в смертный час, поэтому в завтрашнее сражение я вступлю раньше всех и первым буду сражён стрелой, имя же своё оставлю грядущим поколениям.
Хомма Куро в глубине души согласился с ним, но вслух сказал:
— Изволили сказать пустое! Вряд ли можно говорить о славном имени из-за того, что погибнешь от стрелы, выйдя впереди войска, подобного этому. Поэтому я буду вести себя как обычный человек.
После его слов Хитоми с невесёлым видом пошёл в сторону главного павильона, а Хомма, что-то заподозрив, послал посмотреть за ним.
Тот достал походную тушечницу, что-то написал на каменных тории, и вернулся к себе, на место ночлега. Хомма Куро подумал про себя: «Так и есть! Этот человек наверняка собрался завтра отправиться раньше всех», — поэтому он с вечера один выехал из лагеря и поскакал в сторону Тодзё[528].
Когда он был уже в долине реки Исикава, наступил рассвет. После того, как утренний туман рассеялся, Хомма Куро посмотрел на юг и увидел одинокого всадника в синих узорчатых китайских доспехах, с белой накидкой за спиной. Верхом на коне оленьей масти[529] он направлялся в сторону замка Акасака.
Кто бы это был? — Подскакав ближе, он увидел, что это Вступивший на Путь Хитоми Сиро. Заметив Хомма, Хитоми сказал:
— Если верить Вашим вчерашним словам, Вы годитесь мне во внуки. Поеду-ка я раньше Вас, — улыбнулся и пришпорил своего коня.
Хомма последовал за ним, говоря:
— Сейчас не время спорить, кто будет впереди. Скажем лучше, что в одном и том же месте выставят на позор наши трупы, одной дорогой пойдём мы потусторонними путями.
Хитоми ответил ему:
— Стоит ли об этом говорить!
Так они и ехали, разговаривая друг с другом, — один сзади, другой впереди, а когда приблизились к замку Акасака, оба поравняли храпы своих коней, подъехали к краю крепостного рва, приподнялись на стременах, опёрлись на луки и громкими голосами возгласили свои имена:
521
Прим.56 Свиток 6:
523
Прим.58 Свиток 6:
Левая рукавица предохраняла руку, державшую лук, от удара тетивы при стрельбе.
524
Прим.59 Свиток 6:
525
Прим.60 Свиток 6:
529
Прим.64 Свиток 6: