Жил в эту пору Верещагин по-холостяцки скромно: получал незначительную поддержку от брата Николая, от скуповатого отца и сердобольной матери. Во всяком случае, у него не было нужды отвлекаться от целеустремленной работы. Одной из первых работ художника в Мюнхене была нашумевшая в скором времени картина «Забытый». На широком полотне, прикрепленном к подрамнику, Василий Васильевич набросал рисунок и начал работу кистью. Художник изобразил не сражение, не стычку войск, а всего-навсего лишь одного убитого русского солдата. На фоне гор и реки, протекающей в песчаной долине, он изобразил свежий холм братской могилы, а на нем деревянный крест. У подножия уходящих вдаль гор клубится пыль, это оставшиеся в живых солдаты совершают переход на новые позиции. А на первом плане лежит забытый, одинокий, убитый врагами русский солдат. Он лежит на спине, раскинув руки и ноги. У левого виска на щеке и на белой полотняной гимнастерке запеклась кровь. Фуражка откинута к изголовью. Отброшено уже ненужное ему ружье. Над трупом забытого кружится стая воронов. Хищные птицы осторожны. Из всей огромной стаи только один осмелевший ворон-«разведчик» опустился на грудь убитого и каркает, сзывая птиц на добычу…
Затворнически работая над этой картиной, Верещагин вспоминал и переживал сцены солдатской жизни, виденные им в боевых походах в Средней Азии; он думал о войнах и их последствиях для простых людей; о том, сколько горя и слез, нужды и печали приносит война людям, потерявшим где-то за тысячи верст, на чужбине, своих родных и любимых сынов, братьев, мужей… «Вот и этот забытый — сложивший голову солдат — оплакивается где-нибудь в Вологодчине вдовой-солдаткой», — думал Верещагин, убеждаясь в правдивости созданного им произведения. Заканчивая картину, он еще и еще дотрагивался кистью до мест, казавшихся незаконченными, отходил прочь от полотна, хмуро, из-под густых бровей смотрел на «Забытого» и неожиданно для самого себя пропел слова из народной песни «Уж как пал туман на сине море».
«Почему эти слова не написать на раме? Очень будет кстати», — решил Верещагин и снова, как бы для пущей убедительности, повторил слова из песни, ставшие эпиграфом к «Забытому». За этой картиной последовали и другие. В числе их были «Парламентеры» — картина, показывающая геройство, выдержку и готовность небольшой кучки русских солдат умереть в неравном бою, но не сдаться противнику. Парламентеры предлагают обреченным на смерть солдатам сложить оружие и сдаться на милость победителя. Двое неприятельских всадников остановились на почтительном расстоянии от русских и слышат решительный ответ: «Убирайтесь к черту!..»
Картины того же цикла: «Нападают врасплох», «Окружили — преследуют» — дополняли одна другую и создавали общее цельное представление о войне, о невзгодах и самоотверженности рядовых солдат. В этот период своей работы Верещагин был весь поглощен писанием туркестанских картин, благо тому способствовали условия, созданные покойным художником Горшельтом. Однако, неожиданно для самого себя, в горячую пору работы Верещагин влюбился в немецкую девушку по фамилии Рит, скромную и хрупкую, миловидную, невысокого роста и, казалось бы, совсем не подходящую для него — кряжистого, бородатого крепыша. Она жила в том же доме, где временно проживал Василий Васильевич, была небогатого сословия, но получила образование в одном из мюнхенских институтов. Она заходила к нему в мастерскую, любовалась первыми картинами, пыталась даже давать советы, которые художник благосклонно выслушивал и не принимал во внимание. Так постепенно знакомство с девушкой перешло в дружбу, дружба — в любовь, затем — в супружество. Верещагин написал матери о своем увлечении, не преминул, как мог, описать внешность девушки, ее характер и склонности, которые состояли в том, чтобы быть практичной хозяйкой и добродетельной женой полюбившегося ей художника. Девушке было по душе, что Верещагин упорен в работе, умен, талантлив и даже имеет на немецкой земле собственную, подаренную ему Горшельтом мастерскую. Но больше всего ее расчеты и надежды были обращены к будущему художника, и это счастливое будущее казалось ей не за горами.