Как только Юй в предутреннем сумраке заметил славного стрелка, он стремительно напал на него и пустил стрелу, которая пробила кольчугу, но тот даже не дрогнул. Выхватив меч, Юй, сопровождаемый семью воинами, решил окружить его и велел направить на него лошадей. Делать было нечего, стрелок обнажил меч и был готов вступить в схватку с ними. Юй Вэньхуэй, не считая его достойным противником, был уверен, что победа достанется ему, но неизвестно откуда рядом с юношей появились четыре воина, совершенно похожих на него лицом и снаряжением; их лошади не отличались одна от другой. Бесстрашный Юй Вэньхуэй несколько опешил. Собравшись с духом, он решил было вступить с ними в схватку, но в то же мгновение сзади к нему приблизились пять таких же всадников. Семь находившихся рядом приспешников обнажили мечи, но воины немедленно изрубили всех вместе с лошадьми так, как будто они рубили бамбук. Среди бунтовщиков, смотревших на это издали, не было ни одного, кто вознамерился бы скрестить с ними меч и пустить в них стрелы. Юй Вэньхуэй вообще слишком полагался на свое выдающееся умение, не признавал способностей других и не рассчитывал на их участие. В войске его был один сброд, никто не думал о чести, никто не знал, что такое стыд. Мятежники в страхе разбежались кто куда, попрятались в горах, устремились в море, сняли с себя доспехи и побросали оружие. Императорские воины преследовали их, и солнце еще не взошло, как от тридцатитысячного войска не осталось ни одного человека, способного вступить в бой. За мятежниками двигался обоз с продовольствием, рассчитанным на долгий срок; голодные императорские воины, захватив его, были донельзя довольны. Никто не знал, куда исчезли десять человек, похожих друг на друга[401]. Могли ли не радоваться успеху Удзитада даже те, кто еще недавно презрительно называл его пришельцем из неведомой страны? Бывшие недоброжелатели, благодаря ему избежавшие неминуемой гибели, теперь стыдились, что плохо отзывались о нем, но сам Удзитада не считал победу своей заслугой и приписывал ее только превосходному плану императрицы-матери. Из тысячного с лишним войска, не считая двадцати сражавшихся, убитых Юем, не было ни одного раненого.
Императорские воины, отдохнув, беспредельно радовались победе, но вскоре заметили, что на берегу моря опять появилось бесчисленное войско. Сердце у них упало, они были готовы бежать в горы. Справиться с такой многочисленной армией они не могли.
— Перед лицом такого противника, даже пустившись в бегство, вы жизнь не спасете, — сказал Удзитада. — Если нам суждено сегодня погибнуть — погибнем, стоя лицом к врагу.
Остановив дрогнувших воинов, он, как и раньше, поднялся на гору. Вероятно, новоприбывшие увидели, что их ожидают, и от них прибыли посланцы.
— Правый генерал Юйчи Сяньдэ, начальник округа Сюйчжоу в Хэнани, который верой и правдой служил покойному государю, находился на месте службы в отдаленных краях и не знал о кончине императора, но, услышав, что вспыхнул мятеж, поспешил по подмогу законному наследнику. Ему преградили путь войска Юй Вэньхуэя и некоторое время он не мог продвигаться вперед. Ему доложили, что сегодня ночью произошло сражение, и он устремился сюда.
Сторонники императора, зная верность Юйчи Сяньдэ, давно ждали его, как избавителя, и, услыша эти слова, проливали слезы радости. Соединившись с прибывшим войском, победители двинулись к императрице-матери. Армия растянулась на большое расстояние, передние не могли видеть идущих сзади. В войске Юйчи Сяньдэ было три тысячи всадников. Они преследовали мятежников, о которых еще накануне думали: «Если мы встретимся с войском Янь-вана, мы найдем свою смерть»; убивали тех, кто прятался в горах и бросился в море; а многие выдающиеся военачальники были схвачены, и им была оставлена бесславная жизнь. Императорская армия ликовала. Увидев, какие страшные раны были нанесены Юй Хуэю и его семерым соратникам, все пришли в изумление. Удзитада и Сяньдэ вместе явились во временную резиденцию, где накануне обосновались император и императрица-мать.
401
Одним из них был Удзитада, который оставался на месте. Речь, таким образом, должна идти о девяти двойниках.