— Сюда, сюда! Не уйдешь, Ворон! Никуда не уйдешь! Найдич, сюда! — Бандит рванулся, затрещала разрываемая материя.
В руке у Кости остался оторванный карман. От толчка он едва удержался на ногах, но снова бросился на бандита, стараясь схватить его и прижаться поближе, чтоб не попасть под удары трости.
— A-а, ля-га-вый! — шипел бандит. — Не взять тебе Ворона! Не взя-ть! — Он изловчился и ударил Костю палкой. Удар пришелся по недавно зажившему плечу. От невыносимой боли Костя закричал и разжал руки, но ногами обвил ногу Ворона. Бандит, волоча за собой Костю, втащил его во двор и, стараясь оторваться от него, бил по голове и спине. Кровь заливала Косте глаза, он чувствовал, что слабеет, но еще крепче сжимал ногу Ворона. От боли у него мутилось в голове. Он знал, что сейчас подоспеет Найдич и судьба бандита будет решена.
«Прикрыть голову… Вытерпеть несколько секунд!» — сам себе приказывал Костя.
Он внезапно вспомнил отца, его подвиг.
«Только удержать, удержать, как папа…» — успел подумать мальчик и, уже теряя сознание, из последних сил, рывком прижался к ноге Ворона и впился в нее зубами. Перед его глазами что-то ослепительно сверкнуло, грохнуло, и больше он ничего не слыхал…
В больничной палате у койки Найдича сидел Бардин.
— Как же вы, опытные люди, не уберегли парня? — укорял он Найдича. — Пустили на такое опасное дело, были рядом и не подоспели вовремя… Ах, как непростительно! — Найдич, желтый, осунувшийся, молчал. Да и что он мог сказать. Опоздали да и не ожидали, что Ворон может появиться днем около больницы… — Хорошо еще, что бандит не попал Косте в голову, — продолжал Бардин. — Стрелял-то он в упор.
Найдич болезненно улыбнулся:
— Костя так впился в его ногу, что тому было не разобрать, где собственные ноги, а где голова Кости. Вот он дважды и выстрелил по Костиным ногам, а потом стал палить в нас. Со второго выстрела попал в меня…
— Как твои дела? — спросил Бардин. Найдич снова попытался улыбнуться, но поморщился и застонал.
— Что мне сделается? Вынули пулю. Прошла чуть выше сердца. Вот она лежит на столике.
Бардин взял с блюдечка пулю, покатал ее в руках.
— Похоже, второй номер браунинга, — определил он систему.
— Нет! Не второй. У меня их скоро коллекция наберется. Две нагановских вынули еще в девятнадцатом, винтовочную — в прошлом году, а теперь эта…
И, вероятно подумав, что Бардин может заподозрить его в хвастовстве, прекратил разговор о себе, спросил:
— Ты у Кости был?
— Был. Он хотел что-то мне сказать, да не смог. Очень ослаб! Эх! — вздохнул Бардин. — Не детская это работа — ловить бандитов.
Чекисты помолчали.
Бардин поинтересовался:
— Ворона как взяли? Целым?
— Почти, Кирилл Митрофанович. Когда я вышел из строя, а бандит бросился бежать, его ранил в ногу мой напарник. Он упал и выронил пистолет. Тут его и взяли.
— Не зря Костя работал! — с гордостью за своего воспитанника сказал Бардин.
— Не зря! — подтвердил Найдич. — Нам крепко, Кирилл Митрофанович, с Костей повезло. Больница рядом, сразу на операционный стол.
— Хорошо везенье, — иронически заметил Бардин и стал прощаться. — Выздоравливай, «коллекционер», а я еще зайду к Косте, хоть посмотрю на него.
— Передай привет от меня, — попросил Найдич. — Скажи, что скоро нас поместят в одной палате. Врач обещал.
Свой отпуск Бардин провел, аккуратно, дважды в день, навещая Костю. А когда Костя стал самостоятельно ковылять по палате, выехал с ним домой.
Ехали они в мягком вагоне, но на этот раз Костя был без «брезентовой упаковки» и вез подарки чекистов. Свою давнишнюю мечту — кожаную куртку, сшитую по его мерке, и красивую кожаную фуражку с красной звездочкой.
Часть вторая
ЮНГИ ЧЕКА
— Вот мы и дома, — сказал Бардин, переступив порог своего кабинета. — Открой, Костя, форточку, кто-то здесь накурил да еще окурков накидал под стол.
Костя открыл форточку и, стараясь ничем не выдавать своего волнения, подошел к столу.
— Садись, — указал на стул Кирилл Митрофанович, — поговорим!
Костя тревожно ожидал предстоявший разговор. Еще в поезде Кирилл Митрофанович говорил о том, что до полного выздоровления Косте предстоит другая, и уж во всяком случае не оперативная, работа. На Костины вопросы «какая?» Бардин отмалчивался, усмехался:
— Потерпи до дома. Приедем — узнаешь.