Когда солнце скрылось за холмами, Бардин пришел на батарею и доложил:
— Товарищ комбат! Ваше приказание выполнено.
— Окопались? — не отрываясь от бинокля, спросил Горлов.
— Заканчиваем! Двух человек с ракетницей посадим в ямы у самой воды. Будут сидеть до рассвета!
— Добро! — кивнул Горлов. — Люди накормлены?
— Пожевали немного…
— Всухомятку?
Бардин кивнул.
— Кто ж даст на двадцать человек кухню?
Артиллерист спрятал бинокль в футляр, встал.
— Скоро у нас будет готова каша. Пошлете своих бойцов! Посуда есть?
— Котелки, но не у всех…
— Ладно! Наши кашевары одолжат.
— Спасибо, товарищ комбат! — Бардин собрался уходить, но Горлов его остановил.
— Где служили?
— На Балтике! На минзаге[3] «Сметливый», дальномерщиком.
— У старшего лейтенанта Бодянского?
— У него! Вечная ему память! А вы откуда его знаете?
— Учились вместе в гардемаринских классах[4]. В один год кончили. Он ушел на минзаг, а я в крепостную артиллерию. Служил в Кронштадте, а потом на форту Ино.
— О-о! — воскликнул Бардин. — У меня на Ино было корешей — целый вагон. Все, кто остался живой, сейчас воюют по сухопутью…
— Вот и я, — улыбнулся артиллерист, — только и осталось флотского — китель да черная шинель…
Так состоялось короткое знакомство бывшего лейтенанта крепостной артиллерии Горлова Василия Сергеевича с бывшим дальномерщиком с минзага «Сметливый» Бардиным Кириллом Митрофановичем.
«Беляки» появились на рассвете. Над рекой стоял густой туман, укрывший реку и противоположный берег. Наблюдатели увидели казачий разъезд, когда он достиг середины брода. Взлетела ракета и тотчас захлопали винтовочные выстрелы из окопов прикрытия. Не отвечая, казаки повернули лошадей и скрылись в тумане. Когда солнце поднялось высоко и рассеялся туман, прилетел самолет с бело-сине-красными кругами на крыльях. На большой высоте он покружил над батареей, окопами прикрытия и улетел. Не прошло и получаса, как из-за горизонта стала бить белогвардейская батарея. Тяжелые снаряды падали с недолетом, но довольно точно против батареи. Два снаряда разорвались позади, в овраге, уничтожив полевую кухню и два артиллерийских уноса[5].
«В случае отхода одну пушку придется бросить», — подумал комбат, получив донесение о первых потерях.
На холмах противоположного берега замаячили всадники. Батарея молчала, умолкли и белогвардейские пушки. На дороге к бродам появился броневик, вокруг него и позади десятка три верховых.
— Первое орудие! По броневику! Гранатой на удар! Огонь! — скомандовал Горлов. Пушка ударила. Было хорошо видно, как поскакали обратно казаки. Броневик развернулся и быстро покатил назад, а на дороге остались лежать три лошади и два человека.
— Второе орудие! По броневику! Беглым! Огонь! — повторил команду Горлов.
Снаряд взрыл землю около броневика, еще две лошади забились на дороге. Броневик и конные скрылись за холмами. Батарея белых снова возобновила обстрел. Снаряды ложились все ближе и ближе. Осколками в расчете первой пушки были ранены двое. Один снаряд взорвался у второго орудия. Пушка перевернулась, от нее отлетело колесо. Весь расчет вышел из строя.
— Третье орудие на передки! Отходить на запасную позицию! — скомандовал Горлов.
Ездовые с уносами уже приближались к орудию, когда очередной снаряд разорвался около лошадей. Три были убиты. У четвертой перебиты ноги. Оба ездовых тяжело ранены.
— Вывозите на моих уносах! Живей, живей! — кричал Горлов. Еще один снаряд, разорвавшись на позиции батареи, разметал зарядный ящик подбитой пушки, осколки поранили двух человек у первого орудия и самого Горлова, после чего белогвардейцы перенесли огонь в сторону окопов прикрытия. На позиции осталось одно орудие, раненый командир и неполный расчет: наводчик и заряжающий. На короткое время наступило затишье. Горлов кое-как перевязал раненую руку, оставшиеся снаряды положили у самой станины. К пушке подбежал Бардин и доложил:
— У меня пять раненых, трое убитых, но держаться будем! У вас, я вижу, хуже. Чем помочь?
Горлов махнул здоровой рукой:
— Спасибо. Ничем! Расстреляю снаряды и подорву пушку, а вы тогда отводите своих людей к запасной позиции третьего орудия. Командиру скажете, чтоб зря снаряды не расходовал! Бить лишь по видимой цели! Если пушку не удастся вывезти — подорвать! У меня все!
Бардин не уходил.
— Разрешите, товарищ Горлов, остаться с вами! Негоже бросать командира в беде одного…
4
Гардемаринские классы — так называлось в дореволюционное время училище, выпускавшее офицеров флота.
5
Унос — парная упряжка в артиллерии на конной тяге. На левой лошади каждого уноса сидит верхом ездовой.