Найдич согласился и предложил другой план. Чекисты вместе с Костей обсудили несколько способов доставки его на вокзал и наконец остановились на одном, казавшемся наиболее удобным и скрытным.
Задолго до общей посадки, к мягкому вагону, прицепленному в хвосте состава, подошли Бардин, Найдич и второй приезжий чекист. Они несли большой, видимо, тяжелый брезентовый тюк и осторожно положили его на перрон около двери мягкого вагона. Бардин вошел в вагон. Через несколько минут проводник открыл задний тамбур и Найдич со своим помощником подняли тюк, внесли в последнее купе и тотчас закрыли дверь.
— Как ты там, беспризорник? Жив, не задохнулся? — спросил Бардин, присев на корточки около тюка.
— Душновато… — глухо донесся Костин голос.
— Так тебе и надо! Сам придумал упаковку, вот и терпи! — шутил Бардин, развязывая веревку.
Из тюка выкарабкался Костя. Он был неузнаваем. Голова подстрижена кое-как, местами торчат не захваченные машинкой волосы. Лицо и руки вымазаны сажей. На нем был надет рваный долгополый пиджак с подвернутыми до локтей рукавами и вместо пуговиц застегнутый до горла английскими булавками. На ногах брюки некогда серого цвета в масляных пятнах с синими заплатами на коленях, сильно обтрепанные снизу, покрывали бахромой ботинки, зашнурованные телефонным кабелем.
— Хорош! — сказал Бардин, оглядев Костю со всех сторон. — А головной убор где?
Костя вынул из кармана пиджака замызганный картузик с оборванным козырьком, аккуратно водрузил его на голову и, подбоченившись, стал высвистывать «Яблочко».
Бардин укоризненно покачал головой.
— Одно слово — чиж? Что с птицы взять. Давай, брат, прощаться! — Он обнял Костю. — Целоваться не буду, испачкаюсь. Да ты и не любишь.
В коридоре он сказал провожавшему его Найдичу:
— Береги парня, как своего сына!
За час до прибытия на место Найдич вывел Костю в тамбур и позвал заспанного проводника. Тот удивленно поахал, как мог беспризорник попасть в запертый тамбур, и предложил:
— Выкинуть надо эту шпану из вагона!
Найдич запретил ему даже думать об этом.
— Ничего ему не будет, поезд идет медленно. Умел вскочить на ходу, пусть и соскакивает! — ворчал проводник.
По прибытии поезда чекисты повели хныкающего Костю в детский приемник. На перроне Костя сел на землю и заревел во весь голос, привлекая к себе внимание неизвестно откуда появившихся нескольких беспризорников.
— Не пойду! Убейте — не пойду! — верещал Костя. — Дядечки граждане! Товарищи, отпустите! У меня на следующей станции тетя и дядя! Милые, голубчики, пустите! Век буду за вас бога молить!
Чекисты взяли его с двух сторон под руки и внесли в детский приемник. Здесь его вымыли, выдали чистое белье и вернули после дезинфекции одежду, сильно пропахнувшую карболкой. До конца дня он побыл один в отдельной комнате. Вечером пришел Найдич. Он сморщил нос и несколько раз вдохнул воздух.
— Перестарались дезинфекторы. Надушили твои туалеты. Теперь тебя по запаху беспризорники сразу признают своим, — пошутил он. — А теперь поговорим о деле. Работать начнешь завтра утром. Выйдешь на базар, потолкаешься среди покупателей. Замечай, где крутятся беспризорники. Постарайся не попадаться на глаза милиционерам.
Затем Найдич указал приметы «жертв», которые будут дежурить на базаре в ближайшие два-три дня. Костя не стал спрашивать, кто они такие. Он хорошо знал, что для проведения различных операций привлекаются самые неожиданные люди, зачастую даже не знающие, какую они играют роль.
— Оглядишься, — продолжал Найдич, — увидишь пожилую женщину. На ней будет надета соломенная шляпа с яркими цветами из материи. Ты смело подойдешь, возьмешь из корзины кошелек и, не торопясь, отходи. Постарайся взять кошелек так, чтоб увидел кто-нибудь из беспризорных. Это еще не все, — продолжал советовать Найдич. — Наряду со своей смелостью проявляй товарищество. Добыл деньги — угощай ребят! И не куском хлеба, а веди в столовую, корми сытным обедом. Корми на все деньги. Завтра утром убежишь. — Найдич показал, где будет открыто окно. — Ну, прощай!
После его ухода в комнату поселили еще одного подростка лет четырнадцати. Познакомились быстро. Парня звали Петька Сапог. Беспризорничал он уже более двух лет, бегал из детдомов в нескольких городах.
— И отсель убегу! — уверенно заявил он. — Зря ты так убивался, когда тебя взяли, — укорял он Костю.
— А ты откуда знаешь, что я убивался?