В Каире стали ждать их благополучного возвращения. Но Абу-али-сина и на этот раз все предусмотрел…
Пока Абу-али-сина спокойно занимается своими делами, а халвафруш по ночам вкушает с любимой сладкие плоды сада любви, мы расскажем о путешествии послов в далекую Индию. Попутный ветер дул в паруса корабля, на котором посланцы падишаха Каира отправились к падишаху Индии, и вскоре корабль достиг желанных берегов. Передал посол падишаха Каира послание падишаху Индии, преподнес ему богатые подарки. Прочитал падишах Индии послание, очень удивился и сказал послу: «О великий аллах! Уж если мудрец из Багдада узнал, что есть в Индийском океане остров, объятый огнем, то мог бы он и догадаться, что люди на таком острове жить не могут. Правда, может быть, мудрец был пьян или, возможно, он и не мудрец вовсе, а глупец. Но если даже невежда высказал глупость, неужели во всей стране не нашлось хотя бы одного умного человека, который бы разъяснил падишаху, что в огне люди не живут. Да, есть в Индийском океане остров, объятый огнем и название его действительно Мосакия, но не колдунами создан он, а великим аллахом. Бури бушуют возле этого острова, и если корабль попадет в эту бурю, ждет его неминуемая гибель: из тысячи кораблей лишь один может остаться невредимым. Много удивительных историй рассказывают об этом острове и нам этот остров известен не хуже, чем вам». Эти же мысли изложил в ответном послании падишаху Каира падишах Индии и добавил: «Мы готовы помочь тебе, падишах, в любом деле, только не в том, о котором ты просишь. Если же багдадский мудрец, которого ты сравниваешь с Платоном, приедет к нам и захочет сам побывать на огненном острове, а потом расскажет, как может жить человек в огне, что ж, добро пожаловать. Пусть он первым войдет в огонь, а мы последуем его примеру. Как и ты, мы тоже почли бы за большое счастье сидеть за одним столом и пировать с таким удивительным мудрецом».
Так посмеялся над падишахом Каира падишах Индии и велел прогнать послов, чтобы не донимали они людей глупыми просьбами.
И послы, сообразив, что индийский падишах прав, сгорая от стыда, не зная, что сказать, кусая с досады пальцы, тотчас отправились в обратную дорогу. А пока в горестном раздумьи посланцы падишаха Каира держат путь домой, с Абу-али-синой случилась неприятная история.
Однажды помывшись в бане, он хотел расплатиться, но сунув руку в карман, обнаружил, что деньги оставил дома. Подумав, Абу-али-сина предложил банщику в залог свой платок и, извиняясь, сказал ему: «О милостивый банщик, я забыл деньги дома. Возьмите в залог мой платок, и я принесу вам деньги». Банщик был груб и недоверчив. Он отбросил платок Абу-али-сины, стал ругать, оскорблять и стыдить его, не обращая внимания на собравшуюся толпу. Но тут подошел добрый человек и сказал:
«Эх, банщик, банщик, стоит ли глумиться над дервишем из-за каких-то двух монет?»
И он дал Абу-али-сине несколько монет. Отдал Абу-али-сина две монеты банщику, но решил проучить грубого и недоверчивого скрягу. Прочитал Абу-али-сина заклинание и дунул на печку, что стояла в бане. И тотчас в печке погас огонь, потемнели угли, исчезло тепло. А в бане стало так холодно, что дрожь пробрала тех, кто там мылся. На стенах появился иней, люди, расталкивая друг друга, стали торопливо одеваться и поспешили к выходу. Удивился банщик: «Что такое случилось?»— спрашивал он всех бегущих из бани. Но никто ему ничего не отвечал. Все торопливо повязывали кушаки на ходу и зуб на зуб не попадал у них от холода, да заледенелые бороды тряслись. На улице народ смеялся над вышедшими из бани, а некоторые зеваки увязывались за ними.
Так никто и не сказал банщику, почему все бегут из бани, и решил он заглянуть в баню сам. Вошел он в баню и глазам своим не поверил: мороз в бане лютый, все льдом покрылось, ураганный ветер бушует, страшная стужа глаза слепит, лицо обжигает, душу леденит. Еле выбрался он из адского холода, едва жив остался. Подумал банщик и понял, что дервиш — не простой человек Пожалел банщик о случившемся, но что делать, где теперь искать того дервиша?
Вскоре об этом удивительном случае заговорили во всем городе, И если встречались двое, то разговор шел только о выстуженной бане и несчастном банщике. Дошли слухи и до дворца, и до людей дивана, и до самого падишаха. Не поверил падишах слухам, счел их нелепыми, сам пришел на место, чтобы удостовериться. И оказалось, о ужас, что слухи скорее приуменьшали, чем преувеличивали случившееся. И удивился падишах, и удивились приближенные его. А Абульхарис, разузнав обо всем, сказал падишаху: «О властелин мой, падишах Каира! Нелегко объяснить то, что произошло. Живет, полагаю, в твоем городе всесильный мудрец, и все, что происходит с твоей дочерью, и история с этой баней, наверное, — дело его рук. Но, слава аллаху, я, кажется, догадался, как найти его. Перво-наперво надо разыскать банщика, привести его сюда и расспросить обо всем хорошенько».