В отчаянии он обратился к аллаху с предсмертной молитвой, как вдруг появился Абу-али-сина.
— О мой властелин, — бросился к ногам Абу-али-сины бедняга, — ты не оставишь меня в несчастье! Помоги мне! Умоляю!»
И сказал Абу-али-сина:
— А поддержишь ли ты меня, когда я буду просить у падишаха руки его дочери для моего сына?
Не одну, а целых пятьсот клятв произнес несчастный, обещая мудрецу всяческую помощь.
Стоило Абу-али-сине только пальцем пошевелить, как в колодце появилась маленькая щель, в которую пролезть смогла бы разве что курица. Но бедняга сумел с великим трудом протиснуть сквозь эту щель свое тело, и увидел… что находится во дворце, вокруг него люди дивана, а сам он стоит перед тазом и смотрит на гладь воды.
Не в силах опомниться от переживаний, всхлипывая, поплелся бедняга на свое место.
— Подожди, — сказал падишах, — расскажи нам, что ты видел.
Но несчастный, тяжело дыша, словно загнанный зверь, не мог произнести ни слова и только виновато озирался по сторонам. Абу-али-сина тихонько усмехнулся в усы, когда увидел, что и этот бедняга потащился домой лечить истерзанное ястребами тело. Возмутился падишах:
— Что же это такое? Все что-то видят, переживают, садятся, обессиленные, на место или вовсе покидают дворец и хоть бы кто что-нибудь рассказал.
Нашелся еще один смельчак из приближенных падишаха.
— Я посмотрю! — вызвался он и взглянул в таз с водой.
И увидел он себя обнаженным в пустыне. Палящее солнце жгло так беспощадно, что если бы здесь оказался шайтан, гонимый камнями, огонь ада показался бы ему прохладой по сравнению с этой жарой. Земля под ногами шипела, словно раскаленные камни в бане, когда падают на них брызги из котла с бурлящим кипятком. Упади с неба созвездие Рыбы, и оно бы сжарилось, как окунь на раскаленной сковороде.
В этом огненном мареве вдруг появился огромный лев ростом со слона и, разъяренный, бросился с раскрытой пастью на несчастного. Бедняга еле успел отскочить в сторону. Но куда бы он ни бежал, лев преследовал его. От дикого бега и несносной жары сердце у верного слуги падишаха едва не разорвалось и язык вывалился изо рта. Вот лев приготовился к последнему прыжку, и бедняге не оставалось ничего другого, как броситься в оказавшийся рядом колодец. Внутри колодца росло большое дерево с огромной кроной. Крона смягчила падение, и несчастный застрял в густых ветвях. Когда он пришел в себя, то с ужасом увидел, что на дне колодца лежит огромное, с гору, чудовище: семь голов у этого чудовища, семь страшных раскрытых пастей и в каждую из них легко проскочила бы лошадь со всадником. От одного вида этого чудовища бедняга едва не лишился разума, ибо понял, что спасения нет. Он только крепче схватился за дерево. Ему показалось, что дерево качнулось, он глянул вниз и обомлел: громадное дерево держалось всего на двух тоненьких корнях, причем один из корней треснул в нескольких местах, а другой грызут мыши и вот-вот перегрызут. Оказался несчастный меж двух смертей: на дне колодца его ждет погибель от одной из семи голов чудовища, наверху лев готов растерзать на части.
И так плохо, и этак хуже некуда… Что делать? Одна надежда на всемогущего аллаха, и обратил он к нему боль сердца своего и крик души своей. В этот миг, откуда ни возьмись, появился Абу-али-сина. Со слезами надежды взмолился умирающий от страха:
— О властелин мой, только ты можешь спасти меня! Помоги несчастному!
И сказал Абу-али-сина:
— Хорошо, я пожалею тебя и спасу. Но, во-первых, когда я буду просить руки дочери падишаха для своего сына-халвафруша, ты мне поможешь, а, во-вторых, о том, что ты видел и пережил, никому ни слова не скажешь! Клянись и будешь свободен! Несчастный человек на грани жизни и смерти был согласен не только дать любую клятву, он готов был целиком проглотить священную книгу корана. Абу-али-сина подошел к дереву и потряс его. Бедняга полетел на дно колодца и, решив, что падает в пасть чудовища, закрыл глаза и закричал не своим голосом: «Помогите!» Когда он открыл глаза, то увидел, что находится во дворце, а перед ним таз с водой. Люди дивана слышали его крик, но не могли понять причину. А сам он с жалким видом, с распухшими ногами и красными глазами побрел на свое место. И сказал ему падишах: