— О мудрец, не скажешь ли ты, что стало с Абу-али-синой? Есть ли о нем какие-нибудь вести?
— Хорошо, мой падишах, — отвечал Абульхарис, — как только я что-нибудь узнаю, я тут же тебе сообщу.
И, взяв свою волшебную доску, Абульхарис стал искать местонахождение Абу-али-сины. А пока он всматривается в доску, мы узнаем, что же делает в это время Абу-али-сина.
Абу-али-сина, отбросив Дакъянуса, сказал: «Где ты, Каир?» и в тот же миг очутился в Каире. Совершив омовение и помолившись, он направился к лавке халвафруша, но она оказалась закрытой. Тогда он пошел к нему в дом и постучал. Бедная мать халвафруша открыла ему дверь и, увидев Абу-али-сину, заливаясь слезами, рассказала обо всем, что произошло после исчезновения дервиша. Глядя на слезы матери, прослезился и Абу-али-сина. И сказал он себе: «О горе! Из-за меня погиб прекрасный юноша! Я хотел для него добра, а явился причиной гибели». Сильно переживал Абу-али-сина случившееся. Но сказала мать халвафруша:
— О могущественный властелин, надеюсь, что еще не убили сына моего, не успели. Ты еще можешь помочь ему, ведь его только что схватили.
Сердце Абу-али-сины пылало гневом негодования к клятвопреступнику-падишаху. Понял он, что пока падишах жив, ни о какой свадьбе не может быть и речи. И ведь, сколько страданий перенес падишах, сколько раз погибал, но все не впрок — ничему он не научился; не оценил и доверия. Как был, так и остался дурным неисправимым упрямцем. А раз так, то и поступать с ним надо соответственно.
Еще не наступила пора цветения, но Абу-али-сина с помощью волшебной силы создал цветы потрясающей красоты. Под видом продавца цветов отправился он во дворец падишаха. С измененным обликом Абу-али-сина вошел в покои падишаха и неузнанный предстал пред ним. Обратившись к падишаху со словами верности и преданности, Абу-али-сина преподнес ему букет.
В это время Абульхарис на своей доске искал, где же находится Абу-али-сина, а халвафруш, потеряв последнюю надежду на спасение, ждал решения своей участи.
Падишах, приняв цветы, любуясь их необыкновенной красотой, решил похвастаться ими перед Абульхарисом. Абульхарис, не спросив, откуда у падишаха в такое время года цветы, восторженно воскликнул: «Какие цветы! Какой тонкий легкий аромат!» — и он вдохнул их запах. И в тот же миг его душа рассталась с телом, потому что цветы были пропитаны сильнейшим ядом. Цветы предназначались коварному падишаху, а смерть принял Абульхарис. Узнав об этом, Абу-али-сина так огорчился, что даже засомневался в своих способностях, ведь свершилось совсем не то, что он задумал. Он тут же хотел покончить и с падишахом, но его невидимые слуги доложила, что халвафруш жив и что юношу схватили только благодаря Абульхарису. «Волей аллаха один уже наказан, — подумал Абу-али-сина, — если же падишах будет упрямствовать снова, и его ждет гибель». С этими мыслями он сделал халвафруша невидимым, и оба они скрылись.
Они обрадовались встрече и, растроганные, даже всплакнули. И не удержался халвафруш от упрека:
— О мой учитель, ты оставил меня одного в руках злого врага, а сам куда-то исчез. Явись ты чуть-чуть позже, меня не было бы в живых…
— Мой друг, — сказал Абу-али-сина, подбирая жемчужины слов и утешая халвафруша, — не по своей воле я покинул тебя. Я верил, что мой брат не замышляет против нас ничего дурного, а он, воспользовавшись моментом, с помощью волшебной силы сделал так, что я оказался в бескрайней пустыне. Много пришлось пережить мне. Разум едва не покинул мою голову, душа готова была расстаться с телом, но, слава аллаху, я вырвался из колдовских тенет и поспешил к тебе на помощь. Возблагодарим же аллаха за то, что мы живы и снова вместе!
Мать юноши, увидев сына живым и здоровым, обливаясь слезами от бесконечной радости, тоже благодарила в своих молитвах всемогущего аллаха.
А что же падишах? Глянул он на бездыханное тело Абульхариса и потемнело у него в глазах, стал он пальцы кусать, не зная, что делать. Догадался он, что не обошлось и в этой истории без Абу-али-сины и приказал слугам найти продавца цветов. А чтобы заманить его во дворец, велел падишах объявить, что якобы хочет поблагодарить цветочника за прекрасные цветы, дать ему вознаграждение и оказать гостеприимство. Но самозванцев не нашлось, а Абу-али-сина, конечно, не поспешил принять приглашение падишаха. Когда же падишаху сообщили, что исчез халвафруш, он окончательно убедился в том, что Абу-али-сина вернулся в Каир. «Он родного брата убил, а меня и подавно не пощадит», — не на шутку перепугался падишах. Как бы то ни было, падишах распорядился совершить все обряды, что положены правоверным, и достойно похоронить Абульхариса.