Соблюдал траур по своему брату и Абу-али-сина. Горько было сознавать, что он виновен в его смерти, и лишь одна мысль утешала Абу-али-сину: «Ничто в мире не совершается против воли аллаха».
А падишаху Абу-али-сина написал послание. Вот что в нем было сказано:
«О жестокий тиран, своенравный упрямец и злорадный мучитель! По закону Магомета просил я у тебя руки твоей дочери для сына моего, но ты, послушный своей гордыне, отыскивал множество причин, чтобы препятствовать счастью влюбленных. Я хотел помочь тебе понять цену жизни, и ты немало пережил, смотрел смерти в глаза и был на краю гибели. Я вывел тебя из пустыни, но, к сожалению, ты ничего не понял. Я поверил тебе, а ты хотел убить меня. Но рука убийцы не дотянется до того, чей день смерти еще не настал, — так говорят в народе. Слава аллаху, я жив и здоров. Твоя гордыня и тщеславие виною тому, что от моей руки погиб мой брат. Я не потерплю больше, чтобы твой кинжал, выплавленный из несчастий и страданий, был занесен над моею судьбой. Последний раз я уповаю на твое благоразумие, и если ты ответишь отказом, на твою голову обрушится такая кара, какую ты и представить себе не можешь. Или у тебя есть еще защитник, обладающий могущественной силой? Оставь же упрямство и слезь с коня гордыни, иначе не сносить тебе головы. Вассалям!»
Прочитав послание Абу-али-сины, падишах пришел в смятение и сказал: «Делать нечего, придется отдать дочь в жены халвафрушу». Но в душе он никак не мог с этим примириться, все еще надеялся найти хоть какое-нибудь средство для противоборства Абу-али-сине и повелел искать повсюду колдунов и чародеев.
Узнал Абу-али-сина, что падишах не успокоился, готов кровь его выпить, а не то что исполнить свое слово и отдать дочь, и, прочитав заклинание, дунул в сторону дворца. И тут же появилась на небе черная туча и накрыла город. Загремел оглушительный гром, и пошел страшный дождь. Но не капли воды падали на крыши домов. Огромные отвратительные жабы заполнили улицы города. Каждая из них была величиной с кошку. Падая, жабы громко квакали, а, достигнув земли, испускали три жутких крика и хрипя, подыхали. Воздух был заполнен клокочущими и бормочущими жалобными стонами. Переполошились горожане: и дома сидеть страшно, и на улицу из-за жаб не выйдешь. А жабы, подыхая, издавали такое зловоние и было их такое несметное количество, что даже убирать их становилось бессмысленным: на место каждой убранной падал с неба еще целый десяток жаб. Город наводнили жабы, и жить в нем стало просто невозможно. Дознались жители города о причинах своего бедствия, и все — стар и мал — направились во дворец падишаха.
— О падишах, — раздавались крики возмущенной толпы, — неужели из-за твоего упрямства все должны терпеть немыслимое нашествие жаб? В конце концов, ты погубишь не только нас, но и себя! Отдай Добром свою дочь в жены халвафрушу — ведь они любят друг друга. А не то мы своими руками убьем тебя, и пусть молодые женятся!
Падишах срочно собрал своих приближенных на совет. И каждый из них, встав со своего места, говорил:
— О падишах, ты имеешь дело с мудрецом, чьи знания так обширны, так совершенны, что его могущество не знает границ. Разве ты не убедился еще, что противостоять ему невозможно? Разве ты не понял еще, что можешь расстаться не только с троном падишаха, но и со своей головой? Выполни свое обещание — отдай дочь в жены халвафрушу, и ты будешь спасен, и все мы будем спасены.
И не осталось падишаху ничего другого, как объявить о своем согласии на все условия Абу-али-сины.
Обрадованные горожане, узнав о решении падишаха, отправились к Абу-али-сине.
— О великомудрый и всесильный, — обратились они к мудрецу, — вот уже несколько дней мы только тем и заняты, что расчищаем город от жаб, и все напрасно — не становится их меньше. И воздух насыщен таким зловонием, что скоро нечем будет дышать. Падишах выполнил твою просьбу, и ты выполни нашу: избавь нас от этого бедствия.
И сказал Абу-али-сина заклинание, и исчезли все жабы. Дал мудрец каждому по чудесной свече, зажгли люди свечи, и пропал отвратительный запах дохлых жаб.
Посетили Абу-али-сину и люди падишаха, рассказали, что уже готовится во дворце свадебный пир, и поинтересовались:
— О мудрый из мудрых, а есть ли у тебя для такого случая камзол с золотыми позументами? О Платон нашего времени, найдется ли у тебя для невесты заморский бархат? О великий учитель, каков тот дом, где живет халвафруш, сколько земли в его владении? Негоже ведь, чтобы дочь падишаха выходила замуж за нищего продавца халвы. Раз уж падишах дал свое согласие, надо, чтобы у жениха был и дом, достойный дочери падишаха, и достаток. Есть ли все это у халвафруша?