Североандаманская группа племен имеет другую систему татуировки. Там мужчины с помощью наконечника стрелы наносят довольно глубокие и болезненные надрезы по всему телу, которые не стыкуются, а располагаются параллельно друг другу. Их длина около дюйма, а расстояние между ними почти полдюйма. Как правило, делают три линии надрезов: одну — в центре спины от шеи до ягодиц, две другие — по обе стороны от нее от плеч до половины основной линии; расстояние между этими линиями около трех дюймов. Иногда можно увидеть четыре или пять линий с мелкими надрезами. Три или четыре линии (иногда пять) мелких надрезов (на расстоянии друг от друга около двух дюймов) проводятся от ключицы до лобковой области. Мелкие линии на руки и ноги наносятся сверху вниз. Иногда они в виде окружностей. Женщины этой группы наносят татуировку, как правило, только в пожилом возрасте.
Онге не татуируют себя, а обмазывают тело глиной и сверху наносят рисунки из цветной глины или красной охры с черепаховым или свиным жиром.
Андаманцы очень любят охоту и рыбную ловлю. Их основное оружие — гарпун, с которым они охотятся на черепах и дюгоней[25]. На охоте в джунглях они используют луки и стрелы. Андаманцы занимаются только собирательством. До тех пор, пока англичане не завезли на острова собак, у них не было домашних животных. Сейчас в их селениях иногда больше собак, чем людей. Андаманцы пищу жарят или пекут в грубых горшках на открытом огне. При этом они не употребляют ни соль, ни сахар, но любят мед.
Горшки, используемые различными группами, отличаются по своей форме: одни — остродонные, другие — круглые.
Похоронные обряды у андаманцев несколько необычны. Мертвого ребенка родители зарывают под полом своей хижины, а тело взрослого связывают в узел и помещают на платформе, установленной на верхушке дерева. Гирлянды из тростника указывают границы вокруг дерева. Приблизительно месяца три никто не смеет подходить близко к этому месту. Траур родственников и друзей покойного выражается в том, что они обмазывают свои тела серой глиной. В течение всего периода траура, который продолжается около трех месяцев, не устраивается никаких празднеств и танцев. В конце этого периода останки умершего снимают с дерева, кости промывают, раздробляют до приемлемых размеров и используют в качестве украшений. Существует поверье, что они обладают лечебными свойствами — достаточно только дотронуться до них, как боль тут же прекращается и болезнь проходит.
Иногда покойников хоронят в земле. Считается, что таким образом мертвому воздаются большие почести. Но и в этом случае после окончания траура тело откапывают, кости промывают, дробят и используют в качестве украшений и талисманов от всех болезней.
Совсем по-иному относятся к смерти вождя, и церемония его захоронения носит более пышный характер. Корабельный врач Ф. Дэй присутствовал при погребении вождя одного из северных племен, скончавшегося 1 июля 1865 года. Он подробно записал свои наблюдения: в течение двух часов наиболее уважаемые люди племени заворачивали останки вождя в листья и перевязывали их лыком, прежде чем опустить в могилу, которая была глубиной лишь около двух футов и чуть выше уровня воды. Тело в ней поместили в полулежачем положении, причем лицом на восток. Прежде чем забросать могилу землей, каждый член племени прощался с тем, кого он так любил при жизни. Один за другим подходили они к покойному и дули ему в лицо. Затем яму осторожно закопали, всего дюймов на шесть, та» к, чтобы не переломать мертвецу ребра.
На могилу положили несколько камней, сожгли вязанку хвороста и после этого в изголовье возложили траурные гирлянды. Такие же венки оставили на берегу, в местах, бросающихся в глаза, чтобы всем было видно, где захоронен вождь племени. В изголовье поставили чашу с водой на случай, если душа умершего ночью почувствует жажду и захочет ее утолить. Через четыре месяца ближайший родственник умершего подошел к могиле и вытащил нижнюю челюсть, которая к тому времени очистилась от тканей; спустя еще месяц были извлечены лопатка и ребро, а через шесть месяцев после похорон — череп. Его повесили на шею самому близкому родственнику умершего, а позже его по очереди носил каждый член племени.
Интересно отметить, что андаманцы никогда не умели, да и сейчас не умеют добывать огонь. Поэтому они тщательно поддерживают его в очагах и принимают все меры к тому, чтобы он не погас. Если такое случается, что считается великим несчастьем, они отправляются за огнем в соседнее селение.
Помимо охоты основное развлечение для андаманцев — танцы. Как правило, они танцуют вечерами, после охоты. Их танцы — довольно любопытное зрелище, но движения во время пляски у них весьма однообразные. Они не пользуются никакими музыкальными инструментами, а ритмично топчутся на одном месте — твердом, хорошо отражающем звуки помосте, который похож на щит крестоносцев. Во время танцев они исполняют главным образом импровизированные песни; один запевает, другие подхватывают. Затем все поют хором. Танцуют они почти каждый вечер, если, конечно, собирается достаточное число танцоров. Танцы продолжаются часами, а иногда и всю ночь, тем более если в веселье принимает участие все племя. Танцуют и мужчины, и женщины.
А. Р. Радклифф-Браун, наблюдавший танцы андаманцев лет 50 назад, оставил их яркое описание: «Когда все было готово, мужчина, высказавший желание добровольно начать первую песню, вышел на импровизированный помост и запел. Только он затянул припев, как женщины подхватили его. При этом они все время похлопывали себя по бедрам. Запевала во время пения отбивал такт ногой. Стоило хору запеть, как танцоры начинали танцевать. Когда запевала и хор уставали, пение прекращалось, но, как только оно возобновлялось, возобновлялись и танцы. Певец исполнял свою песню по нескольку раз и мог петь без конца. Когда он выбивался из сил, его сменял другой певец. Таким образом, песни и танцы продолжались непрерывно».
Точно так же они веселятся и в наши дни.
Так как андаманцы — бродячие охотники и собиратели, то жилищ постоянного типа они не строят. Согласно Портмену, их жилище представляет собой лишь циновки из тростника или пальмовых листьев, положенные на четыре кола и несколько поперечных жердей; стен нет. Каждое такое жилище имеет в длину фута четыре, а в ширину — около трех, что вполне достаточно для одной семьи.
Вот примерная планировка типичного андаманского поселения:
Согласно Темплу, религия андаманцев — это «простой анимизм, заключающийся в признании злого духа дерева, моря, болезней и предков. У них нет никаких твердо установившихся обрядов, не делают они и жертвоприношений». Андаманцы верят в Пулугу, который, по мнению того же Ричарда Темпла, является «первопричиной всего. Совсем необязательно добиваться его расположения — следует лишь избегать действий, которые могут раздражать божество».
Андаманцы не верят ни в рай, ни в ад. Вопреки существовавшему некогда мнению, они не каннибалы. Человеческие кости находили только в должным образом подготовленных могилах, но в пластах хозяйственных отбросов их следов не обнаружено. Обвинение их в каннибализме, несомненно, основывается только на наблюдениях старых моряков, поскольку андаманцы обычно убивали любых чужестранцев, с которыми им приходилось встречаться. Они сжигали их, так как верили, будто это сулит победу над любым врагом. Затем они танцевали вокруг костра всю ночь. Несомненно, всякий, кто становился свидетелем подобной мрачной сцены, считал андаманцев каннибалами.
В 1883 году Эдвард Гораций Мэн описал, как андаманцы перебирались с одного острова на другой: «У каждого, кто на протяжении последних 15 или 20 лет соприкасался с андаманцами и наблюдал, как они изготовляют каноэ, их мастерство вызывало удивление, а необычная скорость, способность соперничать с быстроходным катером или гичкой[26] с первоклассной командой — восхищение… Сейчас же на Большом Андамане едва ли найдешь аборигена, способного управлять каноэ со скоростью, едва превышающей половинную скорость обычных гичек, широко используемых в Порт-Блэре».