Приближалась зима. Мишук привык к новому хозяину и каждый раз встречал его тихим урчаньем. Временами же медведь становился вялым, скучным, ложился на бок и, посасывая лапу, впадал в полудремоту. Нет, нет, нельзя ему позволить впасть в зимнюю спячку! Надо работать, учиться. Ладильщиков шевелил медведя, щекотал и тряс его за загривок. Медведь сердито ворчал и, встав на задние лапы, пытался обхватить хозяина передними лапами. Видно, у него силушка по жилушкам переливалася. Ладильщиков надел ему на челюсти кожаный намордник. Он знал, что медведь по своей природе борец. В диких условиях медведь валит на землю свою жертву, и, обхватив лапами, душит её. При этом стремится когтями скальпировать животное — содрать кожу с головы и ослепить врага.
Ладильщиков натягивал на голову кожаный шлём до самых глаз и одевался в короткую кожаную куртку. Она не связывала движений и предохраняла его от царапин. В борьбе Мишук входил в раж и особенно злился, когда хозяин, сделав подножку, опрокидывал его на спину. Медведь сердито ворчал и, обхватив человека, валил его навзничь. Ладильщиков становился «на мост». Мишук, громко посапывая, дожимал его до пола и, припечатав на обе лопатки, долго не отпускал человека, наслаждаясь своей победой. Ладильщиков потихоньку, незаметным движением руки, доставал из кармана морковь и угощал победителя. Получив подачку, медведь отпускал человека,
— Смотри, сынок, как бы он тебе спину не сломал, — сказала мать.
— Что ты, мама, чай, она у меня не стеклянная.
— Может, Коля, ты на его дружбу надеешься?
— У нас, мама, с Мишуком не дружба, а временный союз. Приходится всё время следить за тем, чтобы он не почувствовал себя сильнее меня.
— А ты, Коля, брось с ним возиться, раз это дело ненадежное. Никогда ведь не угадаешь, что у зверя на уме.
— Не бойся, мама, все равно я покорю его.
Однажды Ладильщиков пригласил к себе домой допризывников, которых он обучал спорту, и показал им борьбу с медведем. Парням очень понравилась борьба, но один из них сказал о медведе:
— Силён чертила, и злой. Того и гляди, хребет переломит.
После борьбы Николай устроил перетяг на палке. Сели они, десять человек, в обхват один за другим, и получилось как в русской сказке: «Дедка за репку, бабка за дедку…»
— Тяни, Мишук! — крикнул Ладильщиков.
Медведь ухватился передними лапами за палку и потянул. В первое мгновение силы как будто уравновесились. Десять сильных парней покраснели от натуги. Почувствовав большое сопротивление, Мишук заворчал и прибавил силы. Толстые мышцы лап сократились, и вся цепочка людей, сидевшая на земле, сдвинулась с места. Парни засмеялись и вскочили с земли, отряхивая брюки.
— Вот это буксир! — воскликнул высокий белокурый парень. — Ему бы только пни выкорчёвывать…
— Или землю орать[1], — заметил другой допризывник, — двухлемешный плуг, небось, потянет.
Вскоре после этого Ладильщиков поехал в губернский город и вернулся оттуда весёлый, оживлённый. Обняв мать, он приподнял её, как пёрышко, и, покружив, бережно поставил на пол.
— Тише ты, сынок… Медведь… — задыхаясь, промолвила Клавдия Никандровна.
— Ну, мама, поздравь меня! Мы с Мишуком едем на гастроли!
— На какие такие гастроли? Да ты, сынок, никак ополоумел…
— На, читай мандат.
— Да где уж мне там разобраться в бумагах. Сам почитай.
Николай прочел матери о том, что ему, инструктору по спорту, Ладильщикову Николаю Павловичу, Губвоенкомат и Губнаробраз разрешают с воспитательной целью проводить в городах и селах Псковской губернии лекции на тему: «Как стать здоровым и сильным человеком». Лекции разрешалось проводить с демонстрацией силы и ловкости.
БАНДИТСКИЙ НАЛЁТ
Снегу в эту зиму нанесло много, и народ радовался. «К урожаю», — говорили старики.
Во дворе, где жил Ладильщиков, стояли широкие сани-розвальни, в которые был запряжён немудрящий конёк Серко. В санях на сене лежал несложный реквизит начинающего артиста: борцовские ботинки, пара двухпудовиков, цепь, верёвка и резиновые шнуры. В поездку Ладильщиков оделся тепло, в полушубок и валенки, а на голове был суконный шлём.
Николай вывел из амбара Мишука, и тот охотно зашагал за хозяином: видно, засиделся на привязи — и рад был размяться. Но когда Николай подвёл медведя к саням и стал понукать его к тому, чтобы тот залез в сани, медведь попятился и зафыркал. А Серко, кося глазом на лохматое чудовище, задрожал, захрипел и рванулся к закрытым воротам.