Юра торжествующе оглядывает обалдевший зал. И снова замечает между автоматами Славджу — и врубается наконец, что этот оборванный и оторванный чел ни разу не Славджа.
Это Бодя. Блин, как не вовремя…
— Стоп, снято! — говорит Маша. — По-моему, достаточно. Сергей Александрович, хотите посмотреть материал?
Главный кивает. Оператор ставит телекамеру на барную стойку, все сгруживаются вокруг неё. Юра тоже бы хотел на себя посмотреть, но вот — приходится идти выяснять, чего там этому Боде надо.
— Понимаешь, Юра, у меня тут срочные дела нарисовались… — говорит Бодя. — То есть, до вокзала я тебя не смогу подвезти. Вот, рюкзак свой забери.
В глаза Юре он старается не смотреть, потому что нет у него никаких срочных дел. Просто не хочется ему с Юрой в одной машине сидеть, вот и всё. Но Юра делает вид, что ни о чём не догадался: ему, кстати, тоже сейчас в Бодину машину не хочется. Бодя же со своей темы не слезет — или будет всю дорогу дуться, или будет морали читать про порнографию и проституцию. Нет уж, лучше на такси!
Юра берёт свой рюкзак, прощается с Бодей и возвращается в зал. Все увлечены просмотром видео, к камере не протолпиться, а на барной стойке, всеми забытая, стоит початая бутылка коньяка. Юра зачем-то наливает себе сто грамм, выпивает залпом — и тут же забывает про Бодю и его растаманские загоны. Залезает на барный стульчик, кладёт голову на стойку и засыпает.
А через полчаса его будит Лида и сообщает, что деньги прибыли.
18. Деньги
Полупроснувшийся Юра бредёт в кассу и получает на руки целую пачку двухсоток, конверт с гонораром и ещё нехилый веер крупных купюр. Пересчитывая их, он два раза сбивается, а, досчитав до конца, растерянно спрашивает:
— А где… мои выигрыши?
— Какие тебе ещё выигрыши? — возмущается Лида. — Ты уже всё получил, двадцать шесть тысяч плюс гонорар.
— Ещё семьсот… нет, восемьсот на автоматах. И три с чем-то в рулетку.
— Скажи ещё «миллион»! — язвит Лида. — Какая рулетка, какие автоматы? Приснилось тебе, наверно.
— Нет, не приснилось, — возражает Юра. — Пойдёмте, я вам покажу.
— Что ты мне покажешь? — смеётся Лида. — От коньяка пустую бутылку? Пить надо меньше, студент!
И до Юры наконец доходит, что все выигрыши они уже посбрасывали… в свою пользу… и теперь им хрен что докажешь. Но тут в разговор вмешивается Маша.
— Лида, как вам не стыдно! — говорит она. — Все выигрыши на видео зафиксированы. Три шестьсот на рулетке и шестьсот пятьдесят на автоматах.
— Сергей Александрович! — кричит Лида.
Главный менеджер, окружённый облаком коньячных паров, подгребает к кассе.
— Мария Сергеевна, — объясняет он, широко улыбаясь, — рулетка была специально запрограммирована на выигрыш, для рекламных съёмок. Я же вам об этом рассказывал, помните?
— А автоматы? — спрашивает Маша, буравя менеджера взглядом.
— А автоматы… ну, автоматы запрограммированы не были, — уступает менеджер. — На автоматах парню повезло. Лидочка, выдай ему шестьсот пятьдесят гривен.
Лида нехотя отсчитывает купюры. Главный между тем подходит к Юре и говорит ему:
— Вынужден тебя предупредить, друг мой: в казино нашей сети тебя больше не пустят. Не знаю, как ты это делаешь, но это нам не нравится. Играй лучше в «Неваде»… или, допустим, в «Метро-Джекпоте», ладно?
Юра мрачно кивает, сует восемьсот рублей в карман штанов и движется к выходу. Настроение у него прескверное: он же ясно видел, что менеджер наврал насчёт рулетки — но как это доказать? И выигрыш уже не радует, и трава отпустила, и от коньяка остались только тяжесть да изжога.
«Ёбаный Вавилон!» — думает Юра, выходя на улицу. Теперь, наверно, надо ловить машину и на вокзал… а там ещё часов пять маяться до полтавского поезда… или микроавтобусом уехать, но это тоже ад… шесть часов коленями упираться и не знать, куда голову деть… А голова от коньяка гудит, как чугунное ведро, думать больно, ещё и подташнивает слегка.
Киношники, между тем, уже грузят свои причиндалы в фургончик. Из казино появляется Маша. Она уже без очков и снова превратилась в плюшевую хиппушку с филфака. Интересно, а она и в самом деле с филфака?
— Богатенький Чипполино! — смеётся она, глядя на Юру. — Деньги спрячь получше, а то растеряешь!
Юра косится на свой карман — и видит, что Маша права. Свёрнутые гривны вовсю глядят на улицу, вот-вот на тротуар посыплются. Он запихивает их поглубже, но тут же осознаёт, что деньги надо переложить в какое-то более спокойное место — ну, например, в рюкзак.