И тут до Юры наконец доходит! И до ДжаМайка тоже доходит! И они почти синхронно взрываются изнутри:
— Так ты в МОСКВЕ, что ли?
— Так ты не в Москве, что ли?
— Я в Киеве, ман, в Ки-е-ве — выдавливает из себя Юра, и растаманы заходятся хохотом, местами переходящим в кашель. Смеётся и Маша, которая конец беседы тоже слышала, и даже Иван беззвучно подсмеивается — наверно, за компанию.
— Окэй, ман, — отсмеявшись, резюмирует Юра. — Если у вас проект серьёзный, я могу и в Москву подъехать. Только не прямо сейчас, а через недельку где-то.
ДжаМайк улыбается ещё шире:
— Какой проект?
Юра перестаёт улыбаться:
— Ну, растаманский боевик… Ты вроде писал… или говорил…
ДжаМайк тоже перестаёт улыбаться. Задумывается — и вдруг его осеняет:
— А! Так ты тот то растаман… из ролика про игровые автоматы? Который говорил, что он Юрий Гагарин? Слушай, ман, а ты на самом деле Юрий Гагарин?
Юра свирепеет:
— На самом деле, не на самом деле, какая разница? Что там за тема была с растаманским фильмом?
ДжаМайк отводит глаза:
— Ну, понимаешь, ман, увидели мы твой ролик, и стали придумывать продолжение — что, типа, ты такой вот растаманский Робин Гуд, ездишь по свету и потрошишь казино, а деньги раздаёшь растаманам. А за тобой гоняются киллеры, спецслужбы, бандиты, тётки-маньячки, мэд профессор — ну, в общем, стопятьсот злодеев, а ты от них даже не прячешься, просто движешься по такой траектории, что они её угадать не могут и каждый раз тупо мочат друг друга. Короче, сюжет на целый сериал, и мы его вместе придумали и развили, а потом кто-то сказал, что, вроде бы, видел тебя вчера в Москве. На этой волне я с тобой связался… ну, а минут через двадцать волна прошла, мы приземлились и поняли, что гоним. У нас же даже камеры нету, куда там кино снимать?
— Зря обломались, — говорит Юра, — идея достойная, сюжет мне нравится. А камеру купить можно, это не проблема. У вас там кто-нибудь снимать умеет?
ДжаМайк разводит руками:
— В том-то и дело, брат. Все только пиздИть умеють. В общем, нет смысла тебе в Москву ехать. Извини, если запарил.
— Ладно, не в напряг, — говорит Юра. — Будь здоров, ман, высоких тебе полётов.
И выходит из Скайпа. На самом деле, ему не то что бы совсем не в напряг. Где-то глубоко под ганджей он негодует на неконкретного москвича, из-за которого он припёрся в этот сраный Дом Кино, извёл тонну стаффа на этого сраного Говнова и, наверно, опять опоздал на полтавский поезд — или не опоздал?
Юра глядит на телефон. Без четверти четыре — значит, на поезд ещё можно успеть! Вот и надо двигать прямо сейчас, и нечего тут сидеть!
32. Прощание
Отсыпав Ивану травы, Юра покидает тёплую крышу. Маша топочет вслед за ним по лестнице. Он уже с ней два раза попрощался, но она всё равно никак от него не отцепится:
— Юра, не грузись, а? Такой боевик и в Киеве можно снять, и я даже знаю одного серьёзного человека, который этим точно заинтересуется. Давай сейчас ему позвоним…
Юра оборачивается — и ясно видит, что на самом деле она ничего не знает. Просто импровизирует сейчас на ходу, чтобы как-то его задержать. Впрочем, даже если бы и знала — какая теперь разница? Волна прошла, домой пора.
— Не надо, — отвечает он Маше. — Спасибо, Маша, не надо. Времени нету, ехать пора уже. Всего тебе хорошего.
И ускоряет шаг. Но Маша хватает его за рукав:
— Юра, подожди! Разговор есть.
Юра останавливается:
— Ну?
— Юра, ты должен мне помочь!
— Должен? С какого такого перепуга?
— Чисто по-человечески, — заявляет Маша, — как богатый мужчина бедной женщине. И ещё потому, что я тебе очень полезна. Ты хоть в курсе, что без меня тебя ни в одно казино не пустят?
— Это ещё почему?
— Да потому что ты несовершеннолетний, балда! Видел тогда в казино табличку: «До двадцати одного года вход воспрещён»?
— Так то ж серьёзное казино было… — неуверенно говорит Юра. — А на вокзале попроще, там такой таблички не было… вроде бы…
— А вот спорим, что есть? — возражает Маша. — Поедем сейчас и проверим, это же легко! На что спорить будем?
— Ни на что, — отвечает Юра. — Я туда вообще заходить не собирался. А только за билетами, на поезд и домой. И не надо меня провожать, пожалуйста, а то с тобой я опять встряну в какую-то халэпу, а потом уехать не смогу. Достало это меня уже.
Маша аж меняется в лице. Глядит на Юру как на предателя и говорит:
— Ладно-ладно, Юрий Гагарин. Не хочешь мне помогать — и не надо, и скатертью дорожка! Но телефончик-то мой запиши на всякий случай, ещё пригодится.