— Ладно, уговорила, — говорит Юра по-русски, — Зайду я с тобой в казино. Но только на пятнадцать минут, и чтобы потом сразу за рюкзаком, обещаешь?
— Обещаю! — отвечает Маша.
И Юра возвращается в Вавилон.
Маша бухает там с Иваном Говновым и ещё двумя чуваками под 30. Один из них кинокритик, второй платный блоггер, оба не сильно богаты и не шибко знамениты.
— А вот и наш Юрий Гагарин, — торжественно восклицает Маша. — Друзья, поприветствуем!
Чуваки приподымаются и хлопают в ладоши. Говнов лишь слегка улыбается. Маша продолжает:
— Ну, а теперь, пановэ, расплачиваемся и идём смотреть наше шоу. Костян! рассчитай нас, пожалуйста.
Юра только хлопает глазами. И чего это Маша затеяла? Какое ещё шоу? Неужели она их всех в казино потащит?
— Значит, повторяю инструкции, — говорит Маша. — В казино заходим небольшими группами, по одному-два человека. Вы заходите первыми, занимаете наблюдательные позиции возле рулетки. Затем заходим мы — и вы ни в коем случае не показываете, что с нами знакомы. Просто смотрите, и всё. Понятно?
Чуваки кивают. Говнов чуть наклоняет голову и опять слегка улыбается. Настолько слегка, что даже возникают сомнения: а сможет ли он вообще идти?
Но нет, идёт. Даже не шатается. Да, мощный у дядьки автопилот. Следом за ним критик и блоггер, следом за ними — Маша с Юрой.
Маша уже загодя переходит на английский:
— Запоминай, Юра. Моё имя МариЯ Кхан, я режиссёр из Индии. Мария Кхан, индийский режиссёр — запомнил?
Юра глядит на неё и хмыкает:
— Простите, мисс Кхан, но очень трудно поверить, что вы индийский режиссёр. Сейчас вы выглядите, как… ну, скажем, как кто-то с Украины, у кого временно нет работы.
Маша останавливается, надевает и снимает очки:
— А сейчас?
А вот сейчас уже нельзя поверить, что эта тётка вообще белая. Ну, да, не очень чёрная, но явно не из Европы. И немецкие глаза уверенно подсказывают Юре: Индия, 32, незамужняя, бездетная. И да, режиссёр.
— Бля… — только и может вымолвить Юра. — Слушай, Маша: а как ты это делаешь?
Маша улыбается:
— Юрий, говори по-английски, пожалуйста. По-русски не понимать.
Юра повторяет свой вопрос по-английски.
— Секрет — волшебные очки, — смеётся Маша, — Один бабА дал это мне, и он рассказал, что делать. Просто надеваешь, потом представляешь, какой ты хочешь быть, и они тебя меняют.
— Ты, наверно, шутишь про очки,, — не верит Юра. — Я думаю, ты просто хорошая актриса, вот и всё.
— Спасибо, Юрий! — отвечает Маша, — Но я очень верю в эти очки. Индия страна чудес, там много волшебных вещей и волшебных людей. Но смотри! Наши парни уже внутри. Пойдём!
34. Суслики
На входе стоит здоровенный бык в чёрном костюме, как будто сбежавший из фильма про гангстеров. Он чуть постарше Юры, недавно дембельнулся, живёт на Левом с родителями, обожает прессовать неформалов. Естественно, у Юры с ним сразу же возникают проблемы.
Во-первых, он требует документ. Во-вторых, не ведётся на телегу про переводчика. Останавливает Машу и вызывает подкрепление. Подходит ещё один чёрный шкаф, с того же района, но на десять лет старше. Юра пересказывает ему всё с самого начала. Шкаф с подозрением разглядывает странную парочку, сверлит взглядом Юрины отвисшие карманы — и, после долгого раздумья, говорит Маше:
— Паспорт покажите, пожалуйста.
Маша хлопает глазами и вопросительно оборачивается к Юре. Юра переводит, она улыбается, вытаскивает из сумочки какую-то карточку и вручает старшему охраннику. Юра краем глаза замечает на ней Машину фотку и английскую надпись “Assistant Director”. Охранник старательно ищет знакомые буквы, не находит и возвращает документ Маше:
— Всё в порядке. Можете идти.
Казино помпезное, но угрюмое. В зале никого, только за рулеткой плотная кучка из трёх тел. Критик и блоггер нависли над знаменитым режиссёром, глаза у них горят, на лицах нешуточный азарт — а режиссёр сосредоточенно играет! И, судя по всему, выигрывает!
Юра подходит ближе и присматривается внимательнее. Ну, да, Иван сейчас точно выиграет. Номер, на который он поставил, светится характерным белым огоньком. Но откуда он может это знать? Неужели он тоже это ВИДИТ?
«Ну да, — думает Юра, — он же сегодня мне в глаза смотрел. Теперь оно и ему передалось, оно же как-то передаётся, вроде бы. И Маше вчера передалось… а сегодня не передалось? Наверно, не передалось — она же сегодня мне в глаза не смотрела. Или смотрела? Если смотрела — значит, должна тоже ВИДЕТЬ. А если нет, — ну, тогда, наверно, не должна…"