- Владимирский барон считает так же? - поинтересовался граф, всё же, стараясь, чтобы выглядело как можно незаметнее, облегченно вздохнул. Если Муром останется верен Рязани, это уже решало большую часть проблем.
- Я отправлю гонцов ко двору Георгия Всеволодовича, - кивнул виконт. - Он просто обязан прислушаться к подобным сообщениям. Муромские рыцари так же будут готовы выступить к Рязани по первому же приказанию. Я сам останусь в городе, чтобы встретить любую из возможных угроз рядом со своим сюзереном.
Созыв вассалов со всего графства в действительности был делом не самым простым, но разосланные по всем направлениям гонцы скакали быстрее ветра, чтобы доставить срочные вести. Когда дела касаются кочевников, любое промедление могло быть смерти подобным. И в рязанских землях уже успел выработаться отлаженный механизм сообщений между разбросанными вдоль границы замками и крепостями.
Каждый феодал рязанской земли должен был подготовить собственный отряд из йоменов и ополчения, а вместе с ними привести и своих вассалов, в чье управление раздавал принадлежащие ему земли в обмен на готовность в любой момент выступить в поход вместе с основным войском. Рыцарская кавалерия формировалась в первую очередь из младших сыновей таких благородных землевладельцев и посвященных в рыцари воинов, порой и не имевших ничего, кроме своих доспехов и коня. Многие из них готовы были служить в военных отрядах за щедрую плату, и по первому же требованию собирались к штандартам своих сюзеренов.
А основную массу пехоты составляли вчерашние земледельцы, вольные йомены или приписанные к земле крестьяне, вооруженные длинным древковым оружием или луками, топорами, палицами и щитами. В семьях йоменов на войну обычно отправлялся один или двое старших сыновей вместе со своим отцом, оставляя младших присматривать за хозяйством, но они часто тренировались и готовились для службы сюзерену. В то время как приписные крестьяне часто вооружались тем, что было, и порой даже никогда намеренно не тренируясь. Так что на поле боя основная эффективность их была всё же только в числе.
В каждую деревню приезжали глашатаи феодалов, собиравшие жителей и объявлявшие о воинском призыве. Каждое хозяйство и каждый хутор должны выставить от одного до трёх воинов, в зависимости от размера самой семьи, при оружии и с запасом еды на несколько дней. Такие приказы оглашали на общедеревенском собрании, где собирались все крестьяне, и бородатые мужики в овчинных полушубках и лаптях, переминаясь на вытоптанном снегу, с недовольным лицом выслушивали сообщения о новом приближении половцев к границам. Бабки почти сразу же поднимали вой, что кормильцев на смерть отправляют, но приказания феодалов по силе равны были закону, и никто не смел им перечить.
А сами феодалы, раздав нужные приказания, уже готовились к отбытию. Если была такая возможность, многие хотели прибыть к графу как можно быстрее, еще не отягощённые отрядами и плетущимися следом обозами, чтобы обсудить дальнейшую стратегию военных действий. Первыми прибыли рыцари Пронска и Тулы, прискакав на быстрых конях вдоль берега Оки. За ними появились баннереты Коломны, Ельца и Данкова, явившись к центральным воротам Рязани с развернутыми знаменами и под звуки труб. Белгородские, Зарайские и Ожские баннереты пришли позже, уже в сопровождении своих рыцарских отрядов, а потому двигавшиеся медленно. За ними подходили и остальные подданные рязанского графа, собираясь под его знамена.
Позже подходили и их собранные отряды кавалерии и пехоты, вставая вокруг города лагерями и значительно оживив неспешное, словно подмороженное холодами, течение жизни в столице. Там, где появлялись воины, там появлялись и деньги. В кабаках стало гораздо больше посетителей, а начинавшиеся там потасовки стали чаще перетекать во вполне серьезные драки. Люди волновались, куда собирается столь большое войско, но здесь глашатаи графа оставались молчаливы.
Рязанский граф собрал всех своих прибывших поданных и вассалов в большом зале своего замка, на одном из верхних этажей донжона. Почти все свободное пространство здесь было отдано под один большой зал для пиршеств и парадных приемов. За длинными дубовыми столами, сидя на лавках, застеленных мехами, могли поместиться почти две сотни гостей со своей прислугой и оруженосцами. Сверху, с потолочных балок, потемневших от времени и копоти, свисали широкие и длинные знамена с гербами основных городов графства и самых прославленных родов его феодалов. Не было большей чести для любого знатного рязанца, чем присоединить знамя со своим гербом к остальным в большом зале Рязанского замка.