- Мы можем поверить этому пленнику и ждать нападения до самой весенней распутицы, - пожал плечами Доромир, почесав свою бороду. - Мы можем говорить о том, что так долго не будут ждать наши собственные войска. Мы все должны готовиться к весне и новому сезону. А даже если кочевник и прав, никто не может сказать точно, что этот новый враг решиться идти дальше.
- Если у наших границ появляются новые силы, мы всё равно должны быть настороже, - отрицательно покачал головой Евпатий, сев на скамью и положив руки на стол. - Даже половцы не могли сказать, кто именно это был. А значит, если они не врут, то новый враг может просто не знать, что здесь пролегают уже наши земли. Встречать их следует на дальних рубежах.
- Если этот враг вообще есть, - кто-то из воевод ополчения недовольно хмыкнул. - Эта собака могла наплести всё, что угодно, в надежде, что его в живых оставят. Не стоит так уж этому и верить.
- Другие пленники рассказывали то же самое, - не согласился с говорившим сам Доромир. - Мы допрашивали их потом по одному, чтобы не слышали друг друга. И все говорят примерно об одном и том же. Огромная армия, не знающая поражений. Дикие звери на службе врагов и ещё какие-то фантазии. Сложно в это поверить, но они действительно говорят об этом убедительно. Поневоле начинаешь верить, что так искренне люди врать не станут.
- Если угроза так велика, как вы говорите, то сможет ли одна рязанская армия со всем этим справиться? - первым задал такой вопрос вслух Федор. - Не зная ни числа врагов, ни его силы, мы выступаем в чистое поле, уверенные в собственных силах. Это больше напоминает глупую гордость. А если враг уже воевал с половцами и брал пленных, то наверняка мог точно так же выудить из них рассказы и о русских землях. Он уже должен знать о нас больше, чем мы о нём.
***
- Разведчики стоят в степи, - заметил кто-то из ополченцев. - Так далеко, как мы ещё никогда раньше их не отправляли. На самой окраине знакомых нам земель. Если эта армия всё же появятся, они точно об этом расскажут и постараются узнать о ней как можно больше. Здесь тревожиться не стоит.
*** Ночь в лесу отличается от той, что встречаешь в чистом поле или под крышей дома. Она словно наваливается со всех сторон, грозясь раздавить и смять попавшего в неё человека, не оставив от того ни следа. Высокие стволы деревьев, между которыми, тихо завывая, гулял ветер, обступали небольшую поляну со всех сторон. И чем темнее становилось, тем выше они казались, словно сжимая её в кольцо и медленно подбираясь к небольшому кольцу света от разожженного костра.
- Вот там, дальше, начинается Южная засека, - старый воин в доспехе из прошитой кожи с несколькими новыми заплатами поверх тёплого кафтана из овчины, пальцем показал в темноту. Оторвавшись от своей мясной похлебки, он почесал начинавшую седеть бороду и решил немного просветить молодежь, отправленную с ним в дозор. - Самая большая из всех, протянутых по Приграничью. Она кривая как пьяная походка потому, что идёт по речкам и оврагам. Ещё, помнится, дед мой окапывал там овраги, чтобы были круче. За Южной засекой стоит ещё Крайняя засека, но её можно не считать, ибо до конца и не доделали, а потом и вовсе бросили на середине.
- И чего это её не доделали? - поинтересовался один из молодых ополченцев, ковыряя свою похлебку деревянной ложкой, пытаясь выудить кусок мяса. - Я слышал, её вообще чуть ли не на самой границе Степи пытались построить, чтобы совсем нехристям дорогу перекрыть.
- Ага, именно, что и пытались, - кивнул старик. - Только слишком это хлопотное дело было. Степняки, они ведь тоже не дураки. Говорят, у них на той стороне тоже свои дозоры стоят. Стоят, значит, эти косоглазые, и высматривают, где у русских людей оборона слабее, где больше ворон считают... - добавил он строже, посмотрев на одного из воинов, отвлекшегося от рассказа и пытавшегося что-то разглядеть в небе. Юноша, сообразив, что на него смотрят, чуть ли не подскочил и сразу сел ровнее, преданным взором посмотрев на бородача. Тот, убедившись, что его внимательно слушают, кивнул и продолжил: - Так вот. Ну, они, само собой и пронюхали, что ещё одну засеку строят. А для них это значит, лишние проблемы, вот и всполошились. Мужикам ни ночью, ни днём покоя не давали. Налетали каждый день, осыпали стрелами и тут же сбегали обратно в степь. По ночам нападали, сторожей резали и палатки поджигали. Мешали по своей бесовской натуре, где только могли. Так что, в конце концов, надоело мужикам постоянно своих хоронить, и бросили они засеку. Протянули её, конечно, много. Всё вот это направление от них закрыли, но степнякам то что! По сторонам обходят и идут прямо этим путем. Там за нами что?