- Нет. Ты действительно красива. Ты не видишь себя, потому что постоянно созерцаешь мир вокруг себя. Но ты – бесспорно красива. Поверь, женщины редко делают друг другу такие комплименты. А если и делают, то это того и правда стоит! - она подчеркнула свои слова, подняв указательный палец.
- Это очень приятно слышать. Но это не главное для меня. Мать и сестра были похожи не только внешне, они были солидарны друг с другом во всех вопросах. Практичные и расчетливые, они никогда не понимали меня, осуждали меня за отчужденность от жизни. Все важные дела мама поручала сестре, потому что считала, что меня обсчитают в магазине, запросто ограбят на улице, обведут вокруг пальца. Они считали меня несерьёзной, не понимали моего страстного увлечения книгами. И должна добавить, что мать не разрешала мне гулять одной (а ведь друзей у меня не было) допоздна. Она боялась, что если я поддамся влиянию нашего города, то меня можно будет считать полностью потерянной.
Врач перешла на шепот:
- Ты рассказываешь так, словно даже сейчас пишешь книгу. Ты творишь, постоянно творишь… Кажется, что фразы уже заранее заготовлены у тебя в голове. Это очень интересно. Что дальше?
- А дальше… Я даже не знаю. Жизнь до определенного момента, казалось, просто прошла мимо. За чтением книг и написаем рассказов, которые никто никогда не печатал. Я почти ничего не видела вокруг себя. В университете, я не училась, просто ходила на лекции и читала книги. Или мысленно отгородившись от лекции преподавателя, писала. Писала свои первые рассказы. Не могу сказать, что я закончила учебу успешно. У меня было несколько парней, и если можно так сказать, - отношений, которые не приносили ярких эмоций, не заставляли сердце бешено биться. Так, пара скучных университетских романов. Сестра по наущению матери вышла замуж по расчету за успешного бизнесмена и укатила за границу. Она говорила, что терпеть не может туристов с бешеными глазами, казалось бы, приезжавшими в наш город, только чтобы попробовать «той самой легендарной травки» и поглазеть на экспонаты в эротических музеях!.. Иногда она навещает меня. Редко. Наверное, она даже не в курсе, что я нахожусь здесь! В следующий раз, когда она приедет и постучит в дверь моей квартиры, меня там просто не окажется.
- А где твоя мать?
- Она тоже покинула нас. Болезнь. Единственное, что осталось от моей семьи – это квартира. И та, вот уже четыре месяца пустует.
- Сочувствую.
Я кивнула и замолчала.
Врач потерла затылок. Потом расколов фигурную заколку с изображением совы, распустила волосы. Распрямившись и потянувшись, она вдруг игриво взглянула на меня и сказала:
- Ты куришь, кстати?
- Только, когда это вдохновляет меня.
Врач встала со стула с присущей ей грацией и направилась к окну. Я в очередной раз залюбовалась этой женщиной. Казалось, что все ее тело отчаянно боролось за сохранение молодости и красоты и побеждало в этой борьбе. Ее подтянутые икры в облегающих черных чулках словно пружинили, делая ее тело визуально легким и женственным. Она всегда ходила на каблуках и сейчас ее лакированные туфли безупречно подчеркивали ее ноги. Эта женщина заслуживала, чтобы ее выслушали вот так, как меня. Я думаю, ее история не менее интересна, чем моя. Я могла бы написать о ней книгу когда-нибудь.
- Где же эти чертовы ключи? - врач пошарила у себя в карманах, - ах, ну конечно, вот они, - она достала из кармана маленький серебристый ключик и вставила его в замочек на оконной решетке. Затем она широко раскрыла скрипящие створки решетки и само окно. С улицы подуло приятным ночным ветерком. Достав, из кармана пачку сигарет, врач услужливо приоткрыла пачку, и протянула мне, угощая. Я взяла из пачки сигарету.
- Благодарю, - сказала я и, закрыв глаза, устремила лицо к потоку свежего воздуха исходящего из окна.
- Ты сказала, что твоя жизнь до определенного момента просто проходила мимо. Что это был за момент?
- Тогда я работала в основном на дому. Пробовала себя журналистом в крошечной желтой газетенке. Затем переводила тексты. Работала редактором в той же газете. Это приносило мало денег. Но меня, казалось, это устраивало. Я постоянно была одна в своей темной квартире, работала, писала свои никчемные рассказы, и верила, что они когда-то заслужат интерес читателя. Пила много кофе и воображала, что много работаю. Однажды один из моих рассказов пришелся мне по душе, и я осмелилась отнести его в редакцию. Через несколько дней мне позвонили и чуть ли не потребовали моей явки. Я уж было подумала, что рассказ понравился. Когда я пришла, редактор отдал мне рукописи (я не посчитала нужным сдать рассказ в печатном варианте) и сказал, что эта «писанина» пахнет банальностью, которой к тому же не хватает выразительности. Последняя его фраза звучала так: «Мы не будем это печатать».