Но долго горевать не пришлось. С берега потянул ветерок, паруса зашевелились, я разбудил Лома и стал поднимать якорь.
И пока мы шли морским каналом, нам со всех кораблей, как назло, кричали:
— Эй, на «Беде», счастливого плавания!
Жалко было красивого имени, но ничего не поделаешь. Так на «Беде» и пошли.
Вышли в море. Я еще не успел оправиться от огорчения. И все-таки должен сказать: хорошо в море! Недаром, знаете, еще древние греки говаривали, что море все невзгоды смывает с души человека.
Идем. Тишина, только волны шелестят вдоль бортов, мачта поскрипывает, а берег уходит, тает за кормой. Погода свежеет, белячки пошли по волнам, откуда-то прилетели буревестники, ветерок стал крепчать. Работает, свистит в снастях настоящий морской, соленый ветер. Вот и последний маяк остался позади, берегов как не бывало, только море кругом; куда ни взглянешь — везде море.
Я проложил курс, сдал командование Лому, постоял еще минутку на палубе и пошел вниз, в каюту — вздремнуть часок-другой перед вахтой. Недаром у нас, у моряков, говорится: «Не выспаться всегда успеешь».
Спустился, выпил на сон грядущий рюмочку рому, лег на койку и заснул как убитый.
А через два часа, бодрый и свежий, поднимаюсь на палубу. Осмотрелся кругом, глянул вперед… и в глазах у меня потемнело.
На первый взгляд — ничего, конечно, особенного: то же море кругом, те же чайки, и Лом в полном порядке, держит штурвал, но впереди, прямо перед носом «Беды», — едва заметная, как серая ниточка, встает над горизонтом полоска берега.
А вы знаете, что это значит, когда берегу полагается быть слева за тридцать миль, а он у вас прямо по носу? Это полный скандал. Безобразие. Стыд и позор для вас! Я был потрясен, возмущен и напуган. Что делать? Поверите ли, я решил положить судно на обратный курс и с позором вернуться к причалу, пока не поздно. А то ведь с таким помощником плавать — так заедешь, что и не выберешься, особенно ночью.
Я уже собрался отдать соответствующую команду, уже и воздух в грудь набрал, чтобы повнушительнее это вышло, но тут, к счастью, все объяснилось. Лома выдал нос. Мой старший помощник все время сворачивал нос налево, жадно втягивал воздух и сам тянулся туда же.
Ну, тогда я все понял: в моей каюте, по левому борту, осталась незакупоренная бутылка прекрасного рому. А у Лома редкий нюх на спиртное, и, понятно, его тянуло к бутылке. Это бывает.
А раз так — значит, дело поправимое. В некотором роде частный случай практики кораблевождения. Бывают такие случаи, не предусмотренные наукой. Я не стал даже раздумывать, спустился в каюту и незаметно перенес бутылку на правый борт. Нос у Лома потянулся, как компас за магнитом, судно послушно покатилось туда же, а два часа спустя «Беда» легла на прежний курс. Тогда я поставил бутылку впереди, у мачты, и Лом больше не сбивался с курса.
Он вел «Беду», как по ниточке, и только один раз особенно жадно втянул воздух и спросил:
— А что, Христофор Бонифатьевич, не прибавить ли нам парусов?
Это было дельное предложение. Я согласился. «Беда» и до того шла неплохо, а тут полетела стрелой.
Вот таким образом и началось наше дальнее плавание.
Глава III
О том, как техника и находчивость могут возместить недостаток храбрости, и о том, как в плавании надо использовать все обстоятельства, вплоть до личного недомогания
Дальнее плавание… Слова-то какие! Вы задумайтесь, молодой человек, прислушайтесь к музыке этих слов.
Дальнее… даль… простор необъятный… пространство. Не правда ли?
А «плавание»? Плавание — это стремление вперед, движение, иными словами.
Значит так: движение в пространстве.
Тут, знаете, астрономией пахнет. Чувствуешь себя в некотором роде звездой, планетой, спутником, на худой конец.
Вот поэтому и тянет таких людей, как я или, скажем, мой тезка Колумб, в дальнее плавание, в открытый океан, на славные морские подвиги.
И все же не в этом главная сила, которая заставляет нас покидать родные берега.
И если хотите знать, я вам открою секрет и поясню, в чем тут дело.
Удовольствия дальнего плавания неоценимы, что говорить. Но есть большее удовольствие: рассказать в кругу близких друзей и случайных знакомых о явлениях прекрасных и необычайных, свидетелями которых вы становитесь в дальнем плавании, поведать о тех положениях, порой забавных, порой трагических, в которые то и дело ставит вас превратная судьба мореплавателя.