— Пятнадцать на двойку.
— Тысяча на даму! — воскликнул Чубуков, кладя на стол билет в тысячу рублей.
— Правила Коммерческого банка требуют, — сказал равнодушно Чубукевич своему другу и родственнику, — чтобы вы сделали бланк на этом билете, на случай, если бы он перешел в другие руки.
Чубуков нацарапал кое-как свое имя и прозвание на обороте билета.
Туз и двойка выиграли; дама упала направо.
— Ваша дама убита, — сказал опять порядочный человек, обращаясь к бычку и взяв у него билет в тысячу рублей.
— Не велика беда! — говорит бычок равнодушно. Он удваивает куши и проигрывает еще несколько билетов.
— Черт возьми! Не уступишь ли ты мне метать? Так и чешутся руки обыграть вас всех.
— С удовольствием! — отвечает порядочный человек, передавая карты бычку.
Гости понтируют на самые ничтожные суммы и не гнут углов при выигрыше. Чубукевич трудится за всех.
— Тысяча на двойку!
Двойка легла налево.
— Угол!
Бычок снова начинает метать.
— Атанде! Есть! Другой угол на шесть кушей. Темная! — восклицает порядочный человек.
Бычок смущается. Едва он бросил на обе стороны по карте, Чубукевич останавливает его новым восклицанием:
— Атанде! Семерка. — Сочтите, сколько вы проиграли. Угодно продолжать?
— Конечно, конечно, почему же не играть!
И Чубуков призадумался. Он уже не был такой богач, каким воображал себя. У него оставался еще один билет, правда, на значительную сумму, но и на последнее его достояние.
— Гей, шампанского! Еще шампанского, господа! Кутить так кутить! Бог весть, придется ли нам опять сойтись когда-нибудь так весело!
— Ва-банк! Темная! — говорит Чубукевич.
Бычок совершенно растерялся. Глаза его помутились, руки задрожали; он уже не ждал выигрыша. Смутно понимал он, что попал в когти дьявола, о котором так много и так умно говорят чертоболотные грамотеи.
— Атанде! Тройка. Вы проиграли банк, — сказал Чубукевич с надлежащим равнодушием порядочному человеку, взяв со стола билет, последний билет на наличные деньги бычка.
И бычок не помнил, что две тройки легли уже направо, а это была третья!.. На то он бычок, на то Чубукевич порядочный человек; наконец на то щука в море, чтоб карась не дремал.
— Все! — сказал про себя просвещающийся. Холод и дрожь пробежали по его телу.
— Все! — повторил он, глядя в глаза гостям своим, как полоумный.
— Пора домой, господа, — сказали гости. — До свидания, Никита Архипыч! Мы постараемся вывести вас в графы.
— Прощайте, Никита Архипыч! — сказал порядочный человек, — наполняя бумажник билетами и бросая взор сожаления и участия на Чубукова. Что делать! У него все-таки было доброе, человеколюбивое сердце, он помнил, что сам когда-то страдал нищетою более, нежели страждет этот промотавшийся богач; но, ожидав подобного случая так долго, с таким самоотвержением, с такою философическою самозаключительностию, мог ли он пощадить этого жалкого бычка, явившегося в Петербурге в такую пору, когда редко отыскиваются люди, сосредоточивающие в себе качества богатого наследника, любителя просвещения и наипаче дурака?
— Все! — говорил про себя бычок, не обращая внимания на прощание своего родственника. — Вот и все! А отец сорок лет собирал по копеечке всякими неправдами. — Гей! вина! Кутить так кутить!
На другой день квартира Чубукова опустела. Мебели Гамбса были проданы негоцианту из толкучего рынка, экипаж барышнику, и искатель наслаждений, просвещения и графского достоинства еще выручил столько, что мог на лихой тройке умчаться в родное Чертоболотное, где у него оставались отчий дом и мучной лабаз. Как человек, воспитанный в страхе божием, все случившееся с ним в Петербурге он приписывает дьявольскому наваждению за пренебрежение отеческих наставлений. Теперь он самый ревностный старовер и самый ожесточенный противник просвещения.
Порядочный человек женился, вскоре после этого происшествия, на дочери Тысячепуговицына. Нельзя сказать, чтобы он переменился, потому что те, которые один раз побывали в ежовых рукавицах жизни, не могут переменить ни своего о ней понятия, ни своих правил об отношениях к ближнему; он, однако ж, весьма смягчился: не скитается по кондитерским и не ловит бычков. Ясно, он стал человеком солидным, и все, кто даже и не знает его лично, взглянув на четырехэтажный дом его, на его карету нового фасона, говорят: «Сейчас видно, что очень хороший, очень порядочный человек этот Чубукевич!..»