— Торговаться! А стоит ли нам это делать с кучкой оловянных человечков?
— Учитывая, что сделка, которую мы предлагаем, в значительной степени выгоднее вам, я бы посоветовал прислушаться к ней.
— Вы, должно быть, считаете нас очень доверчивыми, — криво усмехнулся Чанг.
— Я просто сообщаю вам факт: я мог бы легко уничтожить всех членов ваших потенциальных оккупационных сил, но это не то, чего мы хотим. Выпустите мину, как я предложил. Если хотите, убедитесь сами, что детонатор находится на предохранителе. Я совершенно уверен, что вы можете лишить меня возможности вернуть мину на ваш корабль и взорвать ее там, если этот риск вас беспокоит, — ответил робот.
Чанг медленно произнес:
— Что ж, терять нечего…
Робот молча ждал. Чанг обратился к Энгельхарту:
— Очень хорошо. Мы разоблачим его блеф. Вытолкните мину, как можно сильнее, подальше от нас и его корабля, с приваренным предохранителем детонатора. Это не оставит места для сомнений.
Через пару минут мина — небольшая, всего десять футов в диаметре, на полной скорости покинула третий правый бортовой метатель. Она пролетела всего тысячу ярдов от корабля и растаяла в беззвучном, обжигающем глаза пламени.
Наступило долгое молчание. Потрясенный, Чанг выключил микрофон и посмотрел на своих офицеров, переводя взгляд с одного бледного лица на другое. Он сказал:
— Я думаю, это означает, что мы должны выслушать его. Насколько я вижу, у нас есть два варианта: сразу уйти в гиперпространство и позже вернуться с подкреплением, или остаться и… ну, поторговаться.
— Даже если мы вернемся с подкреплением, — сказал Энгельхарт с пересохшим горлом, — роботы, возможно, смогут провернуть этот трюк с любым в отдельности или со всеми кораблями, которые мы приведем! Если уж на то пошло, он мог бы сделать это и с нами, пока мы готовимся к выходу в гиперпространство — в конце концов, на это нужно время!
— Капитан, мы в их власти, — пробормотал Дили, — нам придется продолжать разговор, даже несмотря на то, что мы воспользуемся задержкой, чтобы подготовиться к прыжку.
— Хорошо, — решительно сказал Чанг. — Спинелли, прогрейте двигатели и будьте готовы к гиперпрыжку в любую секунду. Я возвращаюсь к роботу, говорите тише. Он включил микрофон.
— Привет, робот! Мы согласны, что ваша точка зрения справедлива. Мы готовы слушать. Какую сделку, по вашим словам, вы могли бы предложить?
— Примите ли вы в дар не только эту планету, но и нас самих?
На мостике снова воцарилась тишина. Но на этот раз это была тишина полнейшего ошеломленного изумления. В человеческой природе не было рефлекса, который мог бы справиться с таким резким изменением позиции. От встречи лицом к лицу со смертельным врагом в виде машин, которые ополчились на своих создателей, до получения их безоговорочной капитуляции без нанесения удара — это было выше человеческого понимания.
Чанг первым пришел в себя, он сказал:
— У нас есть фраза, восходящая к темным векам, — что-то о даре данайцев. Это означает подарок на определенных условиях, подарок-ловушку. Мы не будем заключать никаких сделок, пока полностью не узнаем всю вашу историю и не увидим доказательств, подтверждающих ваши намерения.
Робот вздохнул — вздох получился на удивление человеческий, если учесть, что он был создан прямой модуляцией радиоволн. Он сказал:
— Это элементарный инстинкт самосохранения, я полагаю.
Офицеры вокруг Чанга слушали с напряженными, обеспокоенными лицами.
— К сожалению, я думаю, вы не поверите мне, если я расскажу о причинах, заставивших нас сделать такое предложение. Но вы могли бы поверить одному из наших главных компьютеров. Итак, вот что я предлагаю: я отправлю свой корабль обратно на планету в автоматическом режиме, а сам останусь здесь. Вы пошлете кого-нибудь ответственного, способного принимать решения, на борту подходящего судна: вероятно, подойдет одно из тех небольших судов, которые вы использовали для картографирования нашей планеты. Он заберет меня, а ваш корабль может остаться здесь или переместиться на дальнюю орбиту — как вам будет угодно.
Ваш представитель полетит со мной в то здание в большом холме, куда забрали Филлипса. Если нам не удастся убедить его в искренности нашего предложения, у вас будет выбор: уйти целыми и невредимыми и больше здесь не появляться, или быть уничтоженными — как в будущем мы поступим с любыми другими представителями вашей расы в этой системе. Прошу прощения, что выражаюсь так прямо. Ну как, согласны ли вы с этим планом?
Чанг выключил микрофон и оглядел своих спутников. Только Энгельхарт и Спинелли сохраняли остатки спокойствия. Адхем был откровенно ошеломлен, Кестон был бледен как бумага и вспотел, Дили разрывался между огромными надеждами, с одной стороны, и ужасными предчувствиями, с другой.
Неожиданно капитан сказал:
— Я пойду.
Под руководством робота Чанг повел спасательную шлюпку в атмосферу. Одной половиной своего сознания он слушал инструкции по курсу, которые раздавались в его наушниках — робот, по-видимому, был способен с точностью до волоса фокусировать свой радиосигнал на близком расстоянии и «говорил» с оборудованием маленькой шлюпки так же легко, как он общался в космосе с большом кораблем. Другая половина сознания Чанга все еще была ошеломлена тем, что он делает.
Он был одновременно напуган и не очень. На сознательном уровне он понимал что то, что он делает, безумно рискованно. Однако на подсознательном уровне он чувствовал то же, что и Филлипс: иррациональное ощущение доброжелательности и искренности. Только укоренившаяся осторожность, накопленная за годы проведенные в изучении тайн неизведанных планет, удержала его от безрассудного принятия предложения робота.
Но «дары данайцев» оставались той занозой, которая не потеряла актуальности.
Он посадил спасательную шлюпку на реактивных двигателях — та была слишком мала для установки антигравитационного устройства — примерно в полумиле от холма, скрывавшего то, что Филлипс назвал «Большим». Антенна среди деревьев уже заметила шлюпку, и как только пламя дюз погасло, из открывшегося входа в подземное помещение появились еще два робота.
Робот открыл шлюз и спустился вниз, навстречу своим товарищам. Чанг выключил управление и последовал за ним, уставший от внутреннего конфликта между осознанным страхом и растущей уверенностью.
Молча, в сопровождении блестящих высоких машин, он спустился по ступенькам внутрь холма.
Внутри помещение было таким, каким его описывал Филлипс — ярко освещенным, полным мерцающих кристаллов и сверкающих приборов. Слышалось слабое гудение, напомнившее Чангу о хорошо отлаженных привычных звуках его корабля, и пронзившее страшным осознанием своего одиночества — сейчас он был единственным человеком на всей этой планете.
В зале стояло с полдюжины роботов, один из которых держал животное, похожее на валлаби, которое они встретили сразу после посадки. Зверек вцепился в металлический кронштейн и с любопытством уставился на Чанга. Человек несколько секунд смотрел в ответ, не в первый раз задаваясь вопросом — почему возникла эта связь между обычным животным и невероятно сложным роботом. Затем он медленно осмотрел остальную часть помещения, заметив на одной стене что-то похожее на надпись в виде извилистых кривых, от одного взгляда на которую у него почему-то закружилась голова.
Один из роботов подошел к нему с предметом, размером с обычный человеческий стул, и жестом пригласил его сесть. Чанг подозрительно посмотрел на предмет, но насколько он мог судить, это был всего лишь стул: жесткий каркас и мягкое сиденье из какого-то матового пластика. Без всякого предварительного намерения он произнес слова благодарности и сел.
Роботы выжидательно замерли.
Глубокий, дружелюбный голос, который мог доноситься откуда угодно, произнес:
— Добро пожаловать, капитан Чанг. Я — большой компьютер, внутри которого вы сидите. Я говорю «компьютер», просто потому что это удобный термин. На самом деле, как вы, наверное, догадались, по меркам вашего народа я намного больше, чем просто компьютер.