Сержант проворно поднес микрофон, и Джеззард начал излагать происшедшее таким тоном, словно объяснял отсталому ребенку основы арифметики.
Как и планировал, он оставался в лаборатории вместе с Дилис Хоббс в течение всего вечера. Около десяти он выходил перекусить и вернулся примерно через пятьдесят минут. Охранник подтвердил это, так как ему пришлось отключить сигнализацию, чтобы впустить Джеззарда. Около полуночи доктор Хоббс вышла к кофеварочному автомату, так как доктор Джеззард перед уходом захотел выпить кофе. Джеззард остался в лаборатории, и, когда пневматические двери открылись, он решил, что вернулась Дилис, но, обернувшись, увидел Боргама и получил сокрушительный удар в челюсть.
Придя в себя, он обнаружил, что Боргам не только воспользовался дистанционным управлением, чтобы уничтожить опытную серию, но и выплеснул на нее сильнейшую кислоту, предназначенную для тех случаев, когда бактерии было слишком опасно уничтожать на открытом воздухе.
— Это просто бессмысленное преступление! — воскликнула Дилис, голос которой был хриплым не только от возмущения.
Джеззард взглянул на нее так, словно хотел возразить, но промолчал.
— А что произошло с вами? — обратился к ней Вентворт.
— Я была возле кофеварки, — сказала она, беспомощно пожав плечами. — Потом кто-то схватил меня за горло, и я потеряла сознание. — Она снова коснулась горла и болезненно поморщилась. — Кем бы ни был тот человек, он действовал со знанием дела. Во всяком случае, сразу сумел найти сонную артерию.
— Но вам не удалось его как следует разглядеть?
— Нет, — Дилис покачала головой.
— А вы, мистер Клиффорд, — переключился Вентворт. — Если я правильно понял, вы видели этого Боргама.
— Да. Этот человек как раз покидал здание, когда я сегодня сюда прибыл… вчера, я хотел сказать. И когда я спросил, кто он такой, мне ответили, что его зовут Боргам.
Вентворт потер подбородок, шершавый от утренней щетины.
— Понятно. А что привело вас сюда вчера?
— Я приехал, чтобы выразить свои соболезнования мистеру Кенту. Его жена умерла вчера в моем госпитале.
— Очень сожалею… Я не знал об этом. Она скончалась от… от Чумы?
— Да.
— Примите мои соболезнования, мистер Кент. По несчастливому совпадению всего лишь на прошлой неделе мой сын…
Впрочем, не будем об этом. Прошу вас, мистер Клиффорд, опишите этого человека.
— Ему около пятидесяти, волосы темные, седеющие на висках и затылке. Рост примерно шесть футов и два или три дюйма, смуглый, нос с горбинкой. Возможно, он араб или еврей. Держался с военной выправкой.
— И вы видели, как он покинул здание?
— Я видел, как он шел к выходу. И когда около пяти я вернулся на стоянку к своей машине, автомобиля, рядом с которым я припарковался, уже не было.
— Вот как? Что это была за машина?
— «Хантсмен» новейшей мадели с открытым верхом, алого цвета. Кажется, номер начинался с 9Г, но я не уверен.
— Очень хорошо. Сержант, свяжитесь с центральным транспортным управлением и проверьте, зарегистрирована ли такая машина под именем Боргама.
— Слушаюсь, сэр, — ответил сержант и стал набирать длинный номер на одном из телефонов, стоявших на столе Рона. Остальные ждали в напряженном молчании. Лейтенант долго слушал, затем положил трубку.
— Так точно, сэр. Ему принадлежит новый «хантсмен».
— Отлично. Объявите общенациональный розыск машины и пошлите местную полицию к нему домой в Латимер.
— Не лучше ли подождать, пока «ищейка» выдаст результаты, — рискнул возразить сержант.
— К тому времени, когда они отличат его дневные следы от тех, что он оставил ночью, тот человек уже покинет пределы страны.
— Он не сможет покинуть пределы страны, вы же знаете, — возразил Рон.
— Что?
— В полночь ВОЗ объявила Великобританию Зоной бедствия, и все границы закрыты. Разве вам это не известно?
— Нет… Я ничего не слышал об этом, — воскликнул Вентворт. — Что ж, это сыграет нам на руку. Впрочем, я совершаю самый тяжкий для полицейского грех, делая преждевременные выводы. Лучше поступим так, как предложил сержант, и дождемся результатов.
Они вышли из лаборатории в холл. Клиффорд взглянул на Рона, который обеспокоенно следил за снующими по лаборатории полицейскими.
— Какая сигнализационная система установлена у вас здесь? — спросил Клиффорд.
— Не система, а полдюжины взаимосвязанных систем! Не так уж и много, потому что мы боялись не столько ограбления, сколько того, что какой-нибудь идиот заберется в лабораторию и заразится. Ты же знаешь, что мы имеем дело с жуткими микробами… Так что по периметру здания установлена сеть электронного глаза, звуковая система и множество датчиков, реагирующих на изменение давления. Чтобы войти, Джеззарду пришлось просить охранника отключить все это, иначе сирена выла бы даже в Хонслоу. Если тебя интересует, мог ли Боргам пробраться в здание в тот момент, когда охранник отключил сигнализацию, то я тебе отвечу однозначно — нет. Перемещение любого теплого объекта сразу фиксируется инфракрасными детекторами на бумажной ленте. Мы видели ленту: на ней записаны все перемещения Джеззарда, так что эта система работала исправно. А еще по всему зданию установлены датчики давления воздуха, которые чутко регистрируют на открывание любой двери, где бы она ни находилась.
— И ни одна из дверей не открывалась?
— Кроме тех, что пришлось открыть Джеззарду, когда он возвращался в лабораторию, — Рон покачал головой. — А это означает, что тот человек попал внутрь здания, не пересекая его периметра. Либо он упал с неба, либо проник из-под земли. Но, Клифф, это же невероятно!
— В таком случае, — медленно произнес Клиффорд, — тебе следует вызвать психиатра компании и задать ему несколько вопросов насчет Джеззарда.
— Ты думаешь… Не хочешь ли ты сказать, что это сделал он сам?! Брось, я сгоряча ляпнул тебе об этом, потому что был в шоке от новостей. Он не сумасшедший, чтобы уничтожить плоды своей собственной работы!
— Разве я сказал, что он сумасшедший? — вздохнул Клиффорд. — Просто, слушая его показания, я обратил внимание на одну деталь. Он был взбешен не столько из-за нанесенного ущерба, сколько из-за того, что не сумел предусмотреть этого и принять превентивные меры. Но этого нельзя было ни предвидеть, ни предотвратить! Кто психиатр вашей компании?
— Его зовут Чинелли, — Рон был потрясен. — Господи, я понимаю, что ты имеешь в виду… Он производил такое впечатление, правда? Я приму меры. Он находился под страшным напряжением все это время, как и все мы… Спасибо за предостережение.
— Я думаю, ты и сам бы пришел к такому выводу, — Клиффорд вскинул руку и взглянул на запястье, где должны были быть часы. Убегая в спешке, он забыл их надеть.
— Сколько времени?
— А… Около пяти.
— Отлично. Я успею вернуться домой и привести себя в порядок перед уходом на работу. Я позвоню тебе позже, чтобы узнать новости. Пока!
Он бегом удалился.
Он вспомнил этот разговор, поедая, или, вернее, пытаясь есть невкусное рагу из баранины — единственное, что подавали в больнице на ленч с тех пор, как один из постоянных поставщиков мяса заболел Чумой и санитарная инспекция запретила потреблять в пищу мясо из той партии.
Этим утром поступило тридцать пять новых больных с Чумой и один с аппендицитом. Ситуация быстро приближалась к критической точке. Если ВОЗ ничего не предпримет в ближайшее время, врачи скоро уже перестанут справляться с работой.
И все же мысленно он все время возвращался к тому, что произошло в лаборатории у Рона Кента. Как человек мог проникнуть в помещение, не потревожив многочисленных систем сигнализации?
Если только с помощью телепортатора Вейсмана.
Что ж, это легко бы все объяснило. Но, к сожалению, все еще длилась эра космических кораблей и ненадежных ракет, годных лишь на то, чтобы долгие месяцы по инерции двигаться в космосе к Луне или Марсу. Телепортаторы оставались мечтой.
И все же…
— Черт побери, — вслух пробормотал он, отодвигая почти полную тарелку. Нужно раз и навсегда разделаться с этим призраком. Он нажал кнопку селектора и, услышав ответ медсестры, спросил: