Энгельхарт пожал плечами, кивнул и спросил:
— Общие приказы?
— Сидеть спокойно и ждать. И главное — не делать поспешных выводов.
Прошло два дня — сутки планеты длились двадцать девять часов, четыре минуты. Большой корабль стоял посреди черного участка обугленной травы, уже снова зеленевшей; его оружие все еще целенаправленно поворачивалось из стороны в сторону, радар все еще прощупывал небо. Обзор окрестностей был расширен еще на шестьдесят миль, что потребовало переноса карты на пол комнаты отдыха. Топографическая съемка была завершена, и на ее основе в картографической каюте был изготовлен глобус.
Но ничего не произошло.
Однажды небо затянуло тучами, пошел дождь, и именно после ливня среди влажного пепла возле корабля проросли свежие зеленые побеги. В остальном все было безмятежно и мирно. С первого дня в радиусе двадцати миль от корабля не было видно ни животных, ни роботов. Это выглядело так, словно по молчаливому согласию посетителей просто игнорировали.
— Я этого не понимаю, — признался Энгельхарт. Поскольку больше ничего не привлекало их внимания, вахтенные офицеры большую часть времени проводили на «капитанской веранде» с видом на равнину. — Что туземцы надеются получить, скрываясь от нас? Они не могут быть начисто лишены любопытства! Неужели они думают, что мы поймем намек и улетим? Для меня это скорее приглашение переехать и заняться хозяйством!
— Да-да, — с сомнением сказал Чанг. — Но эти роботы являются тревожным фактором. — Он взглянул на Кестона, который вышел из корабля, чтобы присоединиться к ним. — Кстати, есть какой-нибудь прогресс у вашего Руннинг Була?
— Руннинг Бул в данный момент ни с кем не разговаривает, — коротко ответил Кестон. — Его последний комментарий заключался в том, что ему нужен семантический анализатор, который был бы чем-то большим, чем просто детсадовской игрушкой. Затем он ушел, сказав, что ему хочется напиться. Когда он в таком настроении, до него не достучатся, но он что-то придумал, это точно. Когда он успокоится, то, вероятно, решит проблему.
— Хлеба и зрелищ, — пробормотал Энгельхарт. — Иногда мне кажется, что мы тратим все ресурсы на игрушки.
Чанг решительно кивнул и полез в карман за трубкой и зажигалкой.
— Предполагается, что мы являемся спасителями человечества, — сказал он. — Если мы найдем свободную планету, мы получим солидное вознаграждение и с честью уйдем на пенсию. Но они, конечно, не облегчают нам работу, тратя так много средств на развлечение людей. Дайте нам эти средства на двадцать лет, и мы решим проблему народонаселения как минимум на столетие.
В голову ему пришла фраза: «клочья и заплатки».
Что за дьявольский способ справиться с экспансией человечества — вслепую метаться среди звезд в надежде обнаружить новые миры, которые, в свою очередь, быстро станут перенаселенными!
С корабля донеслись голоса, и через мгновение на веранде появился Адхем. Он прямо обратился к Чангу.
— Капитан, люди начинают нервничать.
— Я и сам чувствую это, — признался Чанг. — Это ожидание неявившегося врага может задеть кого угодно. Что вы посоветуете?
— Нам придется выпустить их на солнце, сэр. Зал отдыха теперь полон карт, и на корабле кажется ужасно тесно: все двести наших солдат не спят и бродят вокруг. Адхем вытер лоб. — На самом деле я заметил несколько случаев зарождающейся агорафобии, и я предпочитаю пресечь их в зародыше, чем лечить их полномасштабной терапией, когда мы вернемся домой.
— Энгельхарт, сколько блоков сигнализации вы сможете собрать? — спросил Чанг.
— Ну, думаю, около дюжины.
— Хорошо. Выделите рабочую группу, чтобы установить их на столбы и сделать кольцо по периметру корабля примерно в тысячу ярдов в поперечнике. Убедитесь, что ничто крупнее мыши не сможет пересечь его, не подняв тревогу. Как только защитный периметр будет поднят, вы, Адхем, сможете отправить всех не занятых на дежурстве людей наружу.
Час спустя они сидели на веранде в неправильном полукруге мягких кресел и смотрели, как люди покидают корабль. Было любопытно и тревожно наблюдать за реакцией некоторых рожденных на Земле солдат, которые, вероятно, никогда в жизни не вдыхали такого чистого воздуха и не видели, как голубое небо со всех сторон простирается до самого горизонта. Нерешительные, как дети, они должны были набраться смелости, чтобы выйти из тени корпуса корабля.
Некоторые из наиболее энергичных, составили пару команд и разметили бейсбольное поле рядом с кормой, но большинство пошли на травянистый склон за выжженным пятном, скинули с себя одежду и легли немного позагорать.
Наконец Энгельхарт сказал:
— Я бы хотел, чтобы местные жители показали себя! Я хотел бы иметь возможность наслаждаться всем этим — солнцем, воздухом… Но как можно получать удовольствие, постоянно находясь в напряжении?
Чанг деликатно выбил трубку и высказал ошеломившую всех, словно бомба, мысль:
— Возможно, мы уже встретили разумную расу.
Энгельхарт изумленно посмотрел на него. Кестон сказал:
— Я не понимаю. Вы имеете в виду… вы думаете, что они… ну… возможно, невидимы?
— Я так не думаю. Я считаю, что ответ перед нашими глазами.
Они обдумали услышанное, затем Дили тихо сказал:
— Вы же не имеете в виду… роботов?
Капитан кивнул, его лицо было напряженным и серьезным.
— Я имею в виду именно это.
Адхем рывком сел на стуле.
— Нет, черт возьми! Я поставлю на кон свою репутацию, что это не естественные существа. На планете земного типа совершенно невозможно развиться металлическому разуму.
— Кто сказал, что они эволюционировали? — взорвалась очередная «бомба».
— «Франкенштейн!» — сказал Дили благоговейным голосом.
— Что это было, Дили?
— Я сказал Франкенштейн, капитан. Это название доатомной истории, восходящей к поздним темным векам на Земле, о человеке, который построил первого робота, и тот убил своего создателя.
— Нет ничего нового под любым солнцем, — сказал Чанг.
Они посмотрели через выжженную землю на зеленую равнину, голубые холмы и еще более голубое небо, но во всем окружающем больше не было удовольствия. Словно облако закрыло солнце.
Адхем сказал с усилием:
— Если я вас правильно понял, капитан, вы предполагаете, что эти роботы были созданы каким-то естественным разумным видом и потом обратились против своих создателей.
— Правильно, — согласился Чанг.
— Но… э… что привело вас к такому выводу?
— Вы сами сказали, что металлические существа не могли бы эволюционировать в таком мире. Следовательно они были кем-то созданы. Чтобы изготовить их или эту лунную станцию, требуются колоссальные технологии — они на световые годы опережают всех роботов, которых я видел в любом мире, — а единственные живые существа, которых мы видели, маленькие и лишены удерживающих придатков. Если у них есть технология, то где она? Здесь нет дорог, городов, даже домов! Единственное искусственное сооружение, которое мы видели, — это радиостанция, замаскированная под холм. Живые существа — органические существа, нуждаются в защите от непогоды и, как правило, в средствах передвижения с места на место. Они устают. Но робота из дюралевой стали не тронет никакая непогода, и он никогда не устает. Ему не нужны ни дороги, ни города. И мы установили, что здесь нет никаких подземных городов или убежищ, где могли бы прятаться жители, — их бы обнаружили сейсмозонды. Далее, если при нашем приближении разумная раса скрылась, что едва ли возможно, то почему они не взяли с собой своих роботов?
Он пососал трубку, но она погасла.
— Добавьте к этому тот факт, что мы видели ракету на внутренней Луне с открытыми шлюзами — следовательно, в кабине не было воздуха. А также поврежденный метеоритом вход в герметичный город, пол в котором был залатан кем-то, кто не потрудился починить крышу, и робота. Роботам не нужен воздух. Вскоре после этого мы увидели нечто, что могло быть той самой ракетой, скрывшейся в тени радара — что было очень разумно. Это не было случайностью, Адхем.
— Но если они уничтожили своих создателей, почему они не напали на нас? — спросил Энгельхарт.