Проповедник Джадд встал и выключил телевизор:
— Давай сейчас «Сильвания» не будет работать, детка. Мы поговорим с тобой о Боге.
Синдирелла присела на корточки перед телевизором и, казалось, не замечала, что тот вырубили. Она смотрела на темный экран, точно Белый Кролик, решивший нырнуть в нору.
Выглянув в окно, Джадд увидел, что солнце упавшим шариком вишневого мороженого тает на грунтовой дороге, ведущей к шоссе 80, и уже надвигается иссиня-черный ирис ночи. Проповедника охватило чувство разочарования, он понимал, что теряет время, и знал, что должен сделать.
Открыв Библию, он прочел стих. Синдирелла даже не подняла глаз, пока он не закончил и, произнеся молитву, не завершил ее словом «Аминь».
— Уман, — вдруг сказала она.
Проповедник Джадд подпрыгнул от неожиданности, захлопнул Библию и сунул ее в карман.
— Ну и ну, — сказал он с восторгом, — вот и все. У нее есть кое-какое представление о Библии.
В комнату вошла вдова Кейс и внесла поднос со снедью:
— Что такое?
— Она произнесла что-то вроде молитвы, — ответил проповедник Джадд. — Завершающее слово. Бог не ждет многого от умственно отсталых, и этого должно хватить, чтобы уберечь ее от адского пламени, — он чуть не вприпрыжку подбежал к женщине, сунул два пальца в стоявший на подносе стакан с чаем, развернулся и побрызгал на голову Синдирелле. Та вытянула руку, словно проверяя, не пошел ли дождь.
Проповедник Джадд прокричал:
— Объявляю тебя крещеной. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.
— Да неужто? Чай годится для крещения? — вдова опустила поднос на кофейный столик.
— Дело не в чае, а в словах и в том, кто их произнес… Считайте, что девочка официально крещена… А теперь ей тоже надо развлечься, как думаете? Если у нее мозги не на месте, это не значит, что она не может немного повеселиться.
— Ей нравится возиться с муравьями, — сказала вдова Кейс.
— Понимаю, но я говорю о чем-то особенном. Сегодня Хеллоуин. Время, когда молодые люди веселятся, даже если они отсталые. На самом деле, умственно отсталым это нравится даже больше, чем кому-либо. Они обожают эту дрянь… Моей сестре нравилось наряжаться привидением.
— Привидением? — Вдова Кейс, присев на диван, готовила бутерброды. Большим мясницким ножом намазывала на хлеб горчицу и нарезала ломтиками ветчину.
— Видите ли, мы брали старые простыни, прорезали в них несколько дырок для рта и глаз, надевали и отправлялись выпрашивать конфеты.
— Не знаю, есть ли у меня старая простыня. А поблизости нет ни одного дома, где можно было бы выпрашивать конфеты.
— Я мог бы повозить ее на своей машине. Думаю, это было бы забавно. Мне хочется, чтобы она повеселилась, а вам? Такая большая, она была бы очень страшной под этой простыней, и ей понравилось бы бегать, согнувшись и упираясь на костяшки пальцев.
Чтобы подчеркнуть свое мнение, он наклонился вперед, сгорбил спину, опустил руки и скорчил гримасу, похожую, как ему казалось, на ту, что была на лице Синдиреллы.
— Признаю, она была бы страшной, — согласилась вдова Кейс. — Хотя и не настолько, как без накинутой на голову простыни. Иногда, когда я о ней не думаю, она меня пугает, понимаешь? Как если бы я задремала в постели, потом открыла глаза, а она глядит на меня, как на этих муравьев. Клянусь, кажется, она хочет взять палку и отделать меня.
— Вам нужна простыня. Белая. Для костюма привидения.
— Возможно, Синдирелле и вправду будет приятно пойти куда-нибудь и повеселиться. — Она закончила делать бутерброды и встала. — Посмотрю, что можно найти.
— Хорошо, хорошо, — проповедник Джадд потер руки. — Вы можете позволить мне сделать наряд. У меня это отлично получается.
Пока вдова Кейс искала простыню, проповедник взял один из сэндвичей и протянул его Синдирелле. Та быстро сунула мясо в рот, а намазанные горчицей половинки хлеба положила себе на колени.
Когда мясо было прожевано, она взяла хлеб, запихнула его в рот и громко причмокнула.
— Вкусно, сладенькая? — спросил проповедник Джадд.
Синдирелла улыбнулась ему набитым ртом, и проповедник, невольно подумав, что горчица похожа на детское дерьмо, отвернулся.
— Это годится? — вдова Кейс вернулась в комнату со слегка пожелтевшей простыней и ножницами. — Вполне, — проповедник Джадд глотнут чая со льдом, поставил чашку на столик и позвал Синдиреллу: — Давай, сладкая, пойдем в спальню, приведем тебя в порядок и удивим твою маму.
Ему пришлось долго ее уговаривать, но в конце концов он отвел девочку в спальню, прихватив с собой простыню и ножницы. Наполовину прикрыв дверь, проповедник окликнул вдову: