И тут она увидела змею.
Они с Кэйти двигались взад-вперед на расстоянии не более фута друг от друга, змея с черно-коричневыми полосами была наполовину скрыта за кустами гибискуса, но с того места, где стояла Энн, на расстоянии шести футов от змеи, та казалась пугающе большой. Определенно, достаточно большая, — подумала она, — независимо от того, ядовитая она или нет, чтобы причинить серьезный вред, если укусит Кэйти.
Она услышала ее шипение. Увидела, как у нее раскрылась пасть с шарнирной челюстью.
Энн метнулась вперед, споткнулась и упала в черную грязь. Собака сменила позу, попятилась и продолжала пятиться, но змея не отступила. Змея приближалась к Кэйти.
— Кэйти!
Энн вскочила на ноги. Ее глаза ни на мгновение не отрывались от змеи. Она отметила ее быстрое плавное скольжение, впервые оценив реальный размер этой гадины.
Семь футов? Восемь футов?[4] Господи!
Она преодолела расстояние до собаки, двигаясь быстрее, чем когда-либо в жизни, схватила ее за ошейник и швырнула все семьдесят пять фунтов золотистого ретривера головой вперед к двери, так что теперь змея была позади нее, черт, с поднятой головой. Скользя по грязи и пучкам травы, Энн споткнулась о собаку, которая обернулась в дверях, чтобы в последний раз взглянуть на тварь, а затем прошла мимо нее и захлопнула сетчатую дверь перед дьявольской мордой твари как раз в тот момент, когда та ударилась о сетку один, а затем два раза — со звуком, похожим на треск, удар ногой или молотком — ударила по ней достаточно сильно, чтобы вмять ее внутрь. И, наконец, увидев это, Энн закричала.
Собака уже лаяла, устремившись к сетке с их стороны, разъяренная попыткой вторжения. Энн за шиворот оттащила ее обратно в веранду и захлопнула стеклянные двери, и хотя она знала, что это безумие, хотя она знала, что змея не сможет пролезть через сетку, она, черт возьми, заперла их.
Она села на ковер, ноги совсем отказали, сердце бешено колотилось, и попыталась успокоить Кэйти. Или успокоить себя, успокоив Кэйти.
Собака продолжала лаять. А потом зарычала. И, наконец, просто сидела, глядя на веранду и тяжело дыша.
Она подумала, не означает ли это, что змея исчезла.
Почему-то она в этом сомневалась.
Она была рада, что в этот уикенд, посвященный Дню президента, Дэнни с бабушкой и дедушкой находился в парке развлечений в Орландо. Поездка была подарком ему за хорошие оценки. Она была рада, что он не вернется домой из школы через час, как обычно. Не хотелось, чтобы он застал ее в таком состоянии.
Собака все еще дрожала.
Как и Энн.
Было два часа. Ей нужно было выпить.
Она могла точно определить момент, когда появился ее страх перед змеями.
Ей было восемь лет.
Ее бабушка и дедушка жили в Дейтона-Бич, и Энн с родителями приехала к ним в гости. Это был первый визит Энн во Флориду. В Дейтоне было довольно скучно, поэтому они немного осмотрели достопримечательности, и одним из мест, куда они отправились, была ферма аллигаторов Росса Аллена. Гид провел для них экскурсию.
Она вспомнила, как была очарована крокодильчиками, десятками сбившимися в кучу в болотистом загоне, но выглядевших очень мирно вместе, и она подумала, что, может, причина, по которой они не кусали друг друга, заключалась в том, что все они произошли от одной матери, если это возможно. Она стояла и смотрела, размышляя над этим вопросом, пока не заметила, что экскурсия немного продвинулась вперед, и поняла, что ей лучше догнать их, но она все еще хотела получить ответ на свой вопрос об аллигаторах, поэтому, когда она подошла к группе, она сделала то, что ей сказали делать, когда у нее возникнет вопрос, неважно, насколько срочный.
Она подняла руку.
Так получилось, что гид только что задал свой собственный вопрос. Кто хочет повесить эту змею себе на шею? И Энн, подняв руку и напряженно размышляя о мирной дремоте крокодильчиков, обнаружила, что змея у нее на шее, а она смотрит в морду пятифунтовому удаву по имени Марвин, все ей улыбались, пока отец не сказал:
— Думаю, тебе лучше снять его, не знаю, по-моему, он какой-то бледный, — и она упала в обморок.
В саду у ее дома водились зеленые ужи, и они нисколько ее не беспокоили, а у ручья жили подвязочные змеи. Но ни одна из этих змей не могла сравниться с пятифунтовым удавом по имени Марвин. Поэтому после этого она избегала даже зеленок и подвязок. И вскоре ей приснился первый из тех снов, которые стали повторяться.