– А помнишь, как он таскал домой патроны? Ты же сам мне тумаков надавал! – Сергей обернулся ко мне. – Вы спросите у отца.
– Это он из степи таскал! – воскликнул Арефа.
– И ты тоже думал, что это я. Было такое?
– Было, – кивнул Арефа. – Понимаешь, Дмитрий
Александрович, стали дома патроны появляться… боевые.
От немецкого пулемета. Думаю, кто-то из детей балует.
Игрушка опасная. Перепорол внуков. Клянутся-божатся –
не они. Я на Сергея… И что ты думаешь? Ганс! Он в степь любил ходить. Немецкий окоп обнаружил, и его желтые цацки заинтересовали. Откуда ему знать, что цацки эти могут на тот свет отправить? Верно, Сергей, было… Но так далеко, в станицу, Ганс никогда не бегал.
– Может быть, воры бросили обротку в степи? – сказал
Чава.
Я выслушал обоих и высказался:
– Все это малоубедительно…
– Как хотите! – Сергей насупился. – Маркиза я не воровал. Хоть режьте меня!
– А за что тебе Василий двести рублей предлагал?
– Подбивал на одно дело. – Сергей пожал плечами. – Но я в его махинациях участвовать не собираюсь. И к Маркизу это никакого отношения не имеет.
– А что Чуриковы? – спросил я.
– Нет. Они тоже ни при чем. Ошиблись, младший лейтенант, – усмехаясь, проговорил Чава. – А настоящих воров проворонили, вот что я вам скажу.
– Петро и Гришка приехали? – спросил Арефа.
– Нет.
– Почему?
– Откуда мне знать? Если не верит, пусть сам во всем разбирается, – кивнул он на меня.
Отец зашипел на него:
– Попридержи язык! Понял?
– Как я еще докажу? – не унимался Сергей. – Пусть сажает в каталажку, пусть!
На нас стали обращать внимание.
– Не дури! Может быть, кто другой давно бы и посадил, а он…
Чава смотрел на меня мрачно и с обидой.
– Я не боюсь. Потому что плевать мне… Сам же будет оправдываться, когда… – Он махнул рукой, встал из-за стола и демонстративно сел подальше от нас.
Арефа тронул меня за руку:
– Ты не обижайся…
– Поеду я, Арефа Иванович. Без толку все это… Будем разбираться дома.
– Может, утречком двинемся вместе?
– Нет. Ждать не могу.
– Я провожу немного.
Мы вышли с Арефой со двора. Я все еще колебался, правильно ли поступаю. Но за каким чертом торчать здесь?
По-цыгански я не понимаю. Все они как сговорились, каждый клянется, что невиновен.
Ничего не скажешь – выяснил. Как говорится, остался при своем интересе. Только бы опять не сбежал Чава…
Арефа, словно читая мои мысли, успокоил:
– Ты не волнуйся, Дмитрий Александрович. Завтра мы приедем… Я еще послушаю тут, может, кто ненароком сболтнет лишнее.
Я кивнул, а про себя подумал, что из всей этой затеи ничего не выйдет. Ворон ворону глаз не выклюет; Арефа же и говорил, что предательство считается у них самым подлым делом.
– Ты теперь в область или в станицу? – спросил он на прощание.
– А что?
– Да так. В область – поездом. А в станицу, вернее в район, отсюда рейсовый автобус ходит…
– В район, – сказал я. – Поезд поздно ночью идет…
– Может быть, все-таки останешься?
Я отказался. Неужели он думает, что я мальчишка, которого можно водить за нос? Это же надо выдумать такую историю, будто бы обезьяна притащила в дом обротку!
Сказки для дошкольников…
Простился я с ним холодно. Во мне боролись два чувства: обида, что они воспользовались моим доверием, и жалость. Арефа, как мне показалось, метался между мной и сыном…
29
Автобус доставил меня в Краснопартизанск часов в пять вечера. Первым делом я зашел в лабораторию узнать результаты анализа крови, что обнаружил Славка Крайнов возле хутора Крученого.
Вообще-то меня уже не интересовало, что там скажут: Чава и Дратенко были живы и невредимы. Но зайти в лабораторию надо было. Кровь под ракитником оказалась лошадиной. Вероятно, поранился чей-нибудь конь.
Я колебался, ехать в станицу или в область, где оставил форму и мотоцикл. Не придя к определенному решению, зашел в РОВД, хотя говорить там о своей поездке, которая провалилась, мне будет стыдно. Разбирало любопытство: что дала проверка Лохова?
Как только я появился в дежурке, меня ошарашили:
– Кичатов, молодец, что зашел! Тебя вызывает в область комиссар. Лично.
– Когда? – спросил я у дежурного лейтенанта, теряясь в догадках, зачем это я понадобился своему высшему областному начальству.
– Послезавтра.
– По какому делу?
– Не знаю. Спроси у майора.