Я незамедлительно поднялся на второй этаж и нос к носу столкнулся с Мягкеньким, который куда-то спешил.
– Вот и ты, кстати. Поехали в Бахмачеевскую. У вас ЧП.
Мы спустились во двор, сели в «газик», и майор приказал водителю:
– Выжми из своей техники все, на что она способна.
По его суровому и замкнутому лицу я понял, что Мягкенький крепко озабочен. С вопросами сейчас лучше не соваться. Я сидел на заднем сиденье и думал о вызове к комиссару.
Неужели опять по делу Герасимова? Но ведь следствие давно закончено и дело прекращено.
Опять неизвестность. Не для того же вызывает меня комиссар, чтобы возвести в чин генерала! Если уж просят явиться к начальству, то это, как правило, для снятия стружки.
А с другой стороны, я не такая шишка, чтобы насолить начальнику облуправления. Он имеет дело с городским и районным руководством. Да, но ведь счел нужным выехать зампрокурора республики лично для наведения порядка у
Родионова!
Короче, хорошего ожидать не приходится. Мало того, что у меня полная запутанность с Маркизом, цыгане обвели вокруг пальца, еще и вызов к комиссару… А что это за
ЧП в станице? Придется подождать, пока Мягкенький скажет сам.
Меня стало угнетать молчание, царившее в машине.
Хорошо, заговорил водитель:
– Сильно горят?
– Не знаю. И надо же случиться такой беде… И
начальство как раз приехало…
Значит, в Бахмачеевской пожар. Что же такое может гореть, если на место происшествия выехал сам Мягкенький? И какое еще начальство нагрянуло к нам в колхоз?
Майор повернулся ко мне и покачал головой:
– Что же это ты, младший лейтенант, не знаешь, какие люди живут у тебя под носом?
– А что? – спросил я неуверенно. Мягкенький ответил, обращаясь к шоферу:
– Представляешь, почти полгода у них с Сычовым в станице ходил на свободе особо опасный преступник, а они и в ус не дули.
– Лохов? – воскликнул я.
– Он такой же Лохов, как я китайский император! У
человека чужой паспорт, чужая, можно сказать, биография… Хорошо, хоть ты свою ошибку исправил, догадался еще раз проверить. Как говорится, победителей не судят…
– Значит, Лохов?..
– Вот именно. Твой приятель вчера приезжал из облуправления. Михайлов. Как ты, Кичатов, докопался?
– Случайно, – вырвалось у меня.
– Вот-вот! На авось надеемся.
– Я думал, что Сычов до меня его уже проверил, – стал оправдываться я.
– Иван кивает на Петра… Так как же тебя осенило?
– По медицинской справке у Лохова одно легкое и туберкулез. А фельдшер мне сказала, что у него два легких…
– Как в романе! Настоящая фамилия его – Севостьянов.
Он знал мужа этой продавщицы, настоящего Лохова. Познакомились на Алдане, в бригаде старателей. Севостьянов недавно отбыл срок в колонии. Подался в наши края. Ему предложили дело. Какое – сам знаешь: ограбление и убийство инкассатора. Он вспомнил, что неподалеку живет
Лохов. Вот он и поехал к нему. По старой дружбе. Лохов совсем недавно умер. Он к его жене и пристроился. Говорит, хочу начать новую жизнь…
– Клава знала об убийстве? – спросил я.
– Говорит, что не знала. Севостьянов сказал ей, что сидел за автомобильную аварию. Плел еще разные сказки, будто по несправедливости в колонии еще срок набавили.
Запятнали, мол, человека на всю жизнь. У тебя, говорит, мужик помер. Попросил, как говорится, руку и сердце. А
также паспорт и документы покойного мужа. Отцом обещался быть примерным для ее детей. На чем сыграл, подлец!
– Поплакаться да разжалобить они умеют, – подтвердил шофер.
– Постойте, но ведь паспорт сдается в обмен на свидетельство о смерти? – сказал я.
– Повезло ему, – продолжал майор. – Такая штука подвернулась. Лохов еще до смерти потерял паспорт. Как и полагается, подал заявление в милицию, и ему выдали новый. Этот паспорт и сдала жена в загс. А когда разбирала его бумаги, старый и отыскался. Вот по этому паспорту и жил Севостьянов. В поселке, где до этого обитала Лохова, ее мужа знали. Поэтому с Севостьяновым они переехали в
Бахмачеевскую. Ты мне все рассказывал, что уж больно честная она была. Даже водку продавала строго по постановлению – с одиннадцати до семи. – Майор усмехнулся. –
Не слишком ли примерная? Ведь в торговле как? Честный ты человек или нечестный, все равно хоть маленькие, а неувязки случаются. Недочет небольшой или, наоборот, излишки. А у нее прямо тютелька в тютельку…
– Боялась на мелочи попасться, – заключил шофер. –
Какой ей смысл химичить, когда в хате такая тьма карбованцев.