Проходящий мимо
(Экклезиаст)
Ярмарка в полдень - как перезрелый плод.
Был тот час, когда солнечная радиация, проникая в плоды, превращает сладость в горечь, а сок под красной кожицей вдруг тяжелеет.
Вот такие мелочи, вовремя замеченные, и создают для тонкого наблюдателя неповторимый привкус события.
Я увидел старика около лавки с игрушками. Он курил длинную папиросу и улыбался.
У него были удивительные детские глаза цвета чистой бирюзы и скорбная складка у рта.
"Добр и горек,- подумал я.- Нужно запомнить".
- Детей у меня никогда не было,- обратился ко мне старик,- но я люблю покупать игрушки.
Я промолчал, делая вид, что разглядываю витрину. Он продолжал улыбаться, заглядывая мне в глаза снизу вверх: - Не знаю, как вы, а я не устаю удивляться этому малому народцу. Сами по себе, без человека, эти игрушки мертвы, но словно ждут чего-то. Вот посмотрите на него.
Он надел па кисть руки какую-то тряпочку и закрутил ею у меня перед носом:
- Но если взять их в руки, они оживают. Ваша вера вдохнула в них жизнь. Смотрите, как он радуется!
Игрушка, которую я только сейчас разглядел, неожиданно повела уродливым лицом и осмысленно глянула на меня круглыми глазами.
Я поежился от мерзкого впечатления, мне захотелось уйти, потому что мой вкус никогда еще меня не подводил.
- Зайдем, выпьем немного. Я угощаю,предложил он и потащил за собой. Мы вошли в душный салон и с трудом нашли место у окна.
- Меня зовут Диамани. Немножко непривычно, правда? - старик тихо засмеялся.- Это старинная фамилия цирковых клоунов и фокусников. Я, наверное, ее последний носитель. Хоп! - старик вытащил у меня из кармана желтый чужой бумажник.
- Не удивляйтесь,- старик заказал вино, положил бумажник на стол, рядом с игрушкой.- Очень старый и простой фокус.
Некоторое время мы молча пили абсент.
- Мне кажется, вы один здесь можете понять меня,- старик задумчиво смотрел в окно, в его глазах отражалась ярмарка.- Во-первых, вы такой же путешественник и случайный человек здесь, как и я. Во-вторых, оставляете впечатление умного человека. У вас хорошее лицо. По лицу я определяю человека.
- И я тоже. Вам нужна помощь? - осведомился я, избегая его взгляда и настораживаясь.
- Вы были в цирке? Что вы о нем скажете?
- Прекрасный цирк. Прекрасная ярмарка. И все это в таком маленьком красивеньком городке.
- Вы внимательно смотрели представление?
- Я всегда на все смотрю внимательно, ибо я художник. Смотреть - моя профессия.
- Вам не показалось ничего странным?
- Не показалось,- признался я.
Диамани покачал головой.
- А у меня сложилось впечатление фальши. Вы как человек с художественным вкусом должны понять меня.
- Не понимаю.
- Давайте разберемся. Вы помните фокуспика? Как он вам?
- Творил чудеса.
- Вот именно. Я открою вам нашу "кухню". Понимаете, фокусник, показывая номер, производит девять из десяти действий лишь затем, чтобы отвлечь .внимание зрителя, и только одно-единственное, чтобы сделать сам фокус. Скажем, он манипулирует перед зрителями правой рукой, а сам в это время левой может спрятать слона. Просто зритель не знает, куда и когда нужно смотреть, чтобы уловить десятое, самое главное движение, и поэтому упускает его. Но я-то знаю! Я его упустить не могу - сам делал такие фокусы - и все-таки упускаю!
- Вы ошиблись!
- Я профессионал и знаю, что .говорю. Он только имитирует фокус!
- Что это значит? Настоящий фокус - подделка чуда. Так? Выходит, что подделка подделки чуда - самое настоящее чудо?
- Вот именно! Допустим, некто очень несведущий наблюдает работу иллюзиониста. Фокус он воспринимает чисто внешне, как всякий зритель. Но наш-то зритель знает, что фокус - это лишь ловкость рук, что чуда нет. А он, этот сторонний, может и не знать. Поэтому, желая воспроизвести фокус, делает именно чудо! Чисто механически, как ритуал, он воспроизводит все девять движений, кроме главного,- и фокус получается: вещи у него исчезают и появляются, ноги отпиливаются и присоединяются, сам он летает по воздуху...
- Не может быть! Но кто эти волшебники? И зачем это все им нужно? спросил я, чувствуя, как свет ярмарки тускнеет для меня.
- Могу лишь догадываться. Вы можете мне не верить, но это... марсиане! Разведка под видом цирка.
- Кто? - глаза у меня полезли на лоб.
- Не подумайте, что я псих. Давайте разберемся дальше. Если бы вы ходили в цирк часто, то заметили бы, что вся игра артистов копируется каждый раз с поразительной точностью. Каждый вечер при втором выходе клоун случайно путается в занавесе и сталкивается с уходящим акробатом и каждый раз ошибается в одном и том же слове. Понимаете, это как граммофонная пластинка, которая вместе с музыкой воспроизводит все царапины.
- Ну и что? Обычная зап...- начал я, но спохватился. Мне показалось, что бармен прислушивается к нашему разговору, проходя мимо. И я обратился к нему: - Каким образом можно уехать из этого городка?
- Таким же, каким ты попал сюда, приятель,- пароходом,- бармен покосился на меня. - Он здесь единственное средство передвижения. Да только он уплыл полчаса назад. A следующий будет завтра в полдень.
Бармен, полный мужчина в грязном переднике, отошел, что-то бормоча про алкоголиков, а мы со стариком долго молчали. Мне было неловко, а Диамани выглядел как обиженный ребенок - вот-вот заплачет:
- Не хотите верить - не верьте. Сколько человек участвуют в представлении?
- Восемь-девять.
- А в гостинице живут только двое. Пойдите поищите других, я не нашел это факт.
- Я, пожалуй, пойду,- сказал я, берясь за шляпу и поднимаясь.
- Вы не хотите помешать им? - жалобно спросил старик.
- Нет. У меня более важное дело, чем война с марсианами. Я, знаете ли, путешествую, набираюсь впечатлений, то есть занимаюсь делом, я в творческой командировке.
Но тут безошибочное чутье подсказало, что на улице меня поджидает опасность, и я сел на место.
- Сколько живу, не слышал ничего подобного,- удивился старик.- Для меня командировка всегда связывалась с закупкой зерна...
- Иногда и за впечатлениями можно ездить, если за них потом заплатят...
- Если вы художник, то где ваши краски, мольберт?
- В гостинице,- соврал я.- Можно писать по памяти и не только красками...
- Все это очень странно...
- Стоит ли мешать парням? Это им может не понравиться, - я решил переменить тему. Он меня злил все больше. Мое равновесие и ясность, которые я с таким трудом поддерживал в себе, были утрачены.- В конце концов, это лишь мелкие воришки крадут то, что принадлежит другим по праву собственности,я взял со стола папиросу и закурил, слегка передразнивая его.
- Что крадут?
- Да вот это все,- я развел руки.- Каждый лучик, каждый атом запаха, каждый шорох.
Мое чутье говорило мне, что старик не выдаст меня, будет молчать.
- А разве это стоит что-нибудь?
- Ах, дедуля... В ваше время как говорили; быть или не быть? А в наше: иметь или не иметь. Я имею потому, что заплатил. А им платить нечем, вот они и крадут.
- За что заплатил? За солнце, за воздух...
- И за тебя! Пойми, дедуля, ты давно мертв. Ты - ископаемое. Хотя, признаю, ты прекрасен. И куришь замечательно. Я это запомню и унесу в будущее. Смотри...
Я картинно затянулся, но тут же закашлялся, потому что короткие, но сильные ручки старика крепко схватили меня за лацканы.
- Дедуля, рассыплешься,- выговаривал я сквозь кашель,- не мни пиджак...
- Путешествуешь по времени и коллекционируешь чужую жизнь?
- Точно!
- Руки у меня еще сильные, и я мог бы, но ладно...- старик вдруг отпустил меня и показал игрушку, она неприятно глянула на меня пронзительными бусинами глаз.- Мы-то живы, а ты призрак.
Тут что-то произошло, словно мимолетное облачко набежало на солнце. Посетители все так же шумели, но мы со стариком насторожились. Диамани оглянулся, у входа стояли двое, у них были угловатые, непропорциональные фигуры. Я понял, что все дело в атлетически широких плечах и маленьких головах.