- Ну и ну, профессор! Уважаю,- только и сказал я.
Нам пришлось ждать, пока огонь, пожиравший машину, погаснет. Затем, по требованию босса, мы пробирались к ней по болотистой долине, чтобы не попасться на глаза случайному водителю. Когда, мокрые до макушки и ободранные, мы выбрались на проселочную дорогу, было уже темно. Шеф осветил машину фонариком. Обугленная и исковерканная, она лежала вверх колесами, ее дно было разворочено. Обгоревшее железо уже остыло. Профессор осветил кабину. Она была пуста.
Мы долго обшаривали остов машины изнутри, потом лазили вокруг по кустам. От Петрова не осталось никаких следов. Профессор был озадачен и бормотал себе под нос: - Его не могло разорвать в пыль или отбросить на милю. Он не мог сгореть дотла...
Что-то должно от него остаться... Я должен убедиться...
Мы возились долго. Потом, когда восток стал светлеть, от поисков пришлось отказаться.
Мы вернулись к машине, которую я угнал для "дела", она была спрятана поблизости. Босс был подавлен и молчал. Мне тоже было не до разговоров из-за усталости и голода.
Когда мы расставались в городе на пустыре, он сказал мне:
- Меня не ищи, а звони вот по этому телефону каждый второй день недели.
Я внимательно посмотрел ему в глаза, беря листок с номером. Надеюсь, он понимает, что если не заплатит, то я буду иметь моральное право воспользоваться дробовиком? По тому, как он заморгал, я догадался, что понимает.
Когда на следующий день я цозвонил ему, никто не подошел к телефону. А вечерние газеты сообщили о таинственном исчезновении видного ученого, профессора, директора университета и т. д. тов. Петрова Н. С. Найдена его взорванная машина. По мнению экспертов, в момент взрыва Петрова Н. С. в машине не было, она была пуста. Полиция полагает, что тов. директор был похищен, а машину взорвали потом, чтобы пустить следствие по ложному пути и т. д. и т. п. Я не стал читать дальше и звонил профессору по несколько раз в день.
Дальше - больше. Стали исчезать видные ученые, политики, а проклятый старикашка не поднимал трубку целую неделю. Наконец, когда я уже собирался откопать и почистить дробовик, я услышал в трубке знакомый носовой голос:
- Это ты, юноша? Поздравляю. Полная победа!
- Какая победа? - не понял я.- Как с моими деньгами, босс?
- Они у меня, приезжай хоть сейчас! Я хотел сказать, что они бегут, как крысы. Понимаешь? Один за другим. Мы с тобой их спугнули.
- А разве вы их не...?
- Нет, я их не трогал. Они сами чуют, что спокойная жизнь для них закончилась. Повальное бегство! Мы с тобой подтолкнули лавину.
- Куда же они бегут?
- Не знаю. На небо, в прошлое, в будущее. Ясно, что настоящее их больше не устраивает. Главное, что нашлись смелые люди, вставшие у них на пути.
- Люди? Вы сказали: люди? - У меня все перевернулось внутри от подозрения.
- Ну да. Люди - мы с тобой,- бодро отвечал профессор.- Когда тебя ждать?
- Ровно через час,- ответил я и опустил трубку.
А через полчаса я, получив деньги, сидел в кузове случайного грузовика и удалялся от города, от босса с его борьбой за прогресс со скоростью сто километров в час.
"Вставать на пути" ассоциации "временщиков" мне не хотелось. Во мне, видите ли, тоже проснулось это самое предчувствие.
А через месяц я случайно прочитал на последней полосе: "Последнее из серии таинственных исчезновений. Пропал без всяких следов известный в прошлом ученый, профессор Авирк. Пропавший вел в последнее время бродяжнический образ жизни и т. д." Мне стало жаль старика. Я был. наверное, единственным, кто пожалел его.
Да, а потом "временщики" вернулись, все до единого. Это была шутка с их стороны или демонстрация, сейчас все они благоденствуют.
Один Авирк не вернулся.
Прошло время, я живу в другом городе, женился, работаю в конторе. В чужие дела не лезу и вообще стал порядочным. Научился избегать неприятности, у меня на них - чутье.
Вот только объявились вдруг застойные годы, а потом экономический кризис,-.черт бы его взял,- и инфляция съела все деньги, заработанные непосильным трудом наемного убийцы.
И откуда что взялось?
Четвертый порог
1
- Проверь-ка еще раз маяк-ответчик,сказал Бон, и я нажал на кнопку. Огонек на пульте ожил и замерцал.- Порядок! И, ради всего святого, когда его включишь, постарайся быть на гребне, а не в трещине. Иначе я тебя в этом хаосе не найду!
Я молчал, не спеша проверяя лучемет и нехитрый охотничий набор, потом обернулся к нему: - Попробуй не найди, тогда я тебя и на орбите из этой штуки достану! - И покрутил лучеметом у него перед носом.
- Ладно-ладно,- пробурчал он с кислым видом.- Выметайся, и ровно через два часа - здесь, на этом самом месте. Понял?
Я закрыл гермошлем и вышел через буферный лифт из ракеты. Сделал несколько шагов и оглянулся. Бон, освещенный, как рыба в аквариуме, из-под прозрачного колпака подавал мне знаки, чтобы я отошел подальше.
Я пробежал сотню метров и спрыгнул в какуюто траншею. Тут же все вокруг залил зеленый свет от заработавших ионных двигателей и в наушниках затрещало. Я выключил рацию.
Когда я поднялся из траншеи, ракета Бона была уже желтым пятнышком в коричневом небе Цереры. Я осмотрелся, картина была мрачноватой, в красно-черных тонах. Местное солнце красного цвета било.от горизонта прямо в глаза, великое множество хлама под ногами и йдобавок пониженная тяжесть мешали передвижению.
...А все началось недели две назад, когда мы сидели с Боном у меня в каюте и отмечали конец рейса.
- Хорошо бы отдохнуть сейчас... встряхнуться,- сказал Бон, я кивнул в знак согласия - после тяжелого рейса мысль об отдыхе одолевала всех.
- Ты говорил, Степной Волк, что у тебя в роду были охотники?
Я снова кивнул, хотя и не помнил, чтобы это говорил.
- А не хотел бы ты поохотиться?
Я снова кивнул, но заметил, что мой лоб в опасной близости от тарелки и вскинул голову: - Как поохотиться?
- Как предки. Пиф-паф!
- Шутишь! Все оставшиеся животные взяты под персональную охрану.
- А внеземные?
- Ха! Общество охраны внеземных культур, забыл? Подстрелишь птичку, а она окажется разумной! Вот тебе и каторга...
- Постой, а если на эту птичку вердикт еще не распространяется?
- Быть такого не может!
- Ну, скажем, открыли недавно, а бюрократическая машина еще не сработала, именного вердикта еще нет...
- Но вердикт имеет обратную силу. Мы нащелкаем их там сколько душе угодно, а потом нас накроет инспекция с новым вердиктом в руках... Нет!
- Постой! Да там просто роботы, колония старых роботов. Поэтому так и тянут с вердиктом, не знают, куда их отнести, к какому параграфу. Понял, Степной Волк?
- Это другое дело. А где это?
- Церера, планета-свалка, слышал?
- Знаю, что там ремонтно-сборочные станции Сектора Б. А почему свалка?
- Станции там известные, не одну сотню лет насчитывают. Но они - на орбите, понимаешь? Хламу после ремонта всегда остается много, при подлете на орбите мешает. Вот и стали сбрасывать вниз, придавая ускорение, хорошо, что планета необитаема, стерильна, можно сказать. Ну бросали сто, двести лет. А там кислорода нет, ничего не ржавеет и не портится. Вот и образовалась планета-свалка. Понял?
- Понял. Но, насколько я знаю, эти станции сейчас заброшены.
- Верно. Была там темная история. Ты про безумную Берту слышал? Нет? Одна из автоматических станций "свихнулась", сошла с орбиты и стала таранить подлетавшие корабли. Пока ее сбили, она успела нарушить почти все надпространственные связи.
- А дальше?
- Дальше ремонтная база Сектора Б заглохла: надпространственные связи восстанавливать - дорого, а Сектор Б уже почти исследован. Оставшиеся станции законсервировали. Ну, а потом на самой планете завелись... от мусора эти... роботы. Толком их никто не видел, и что делать с ними, никто не знает...
- А как завелись? - От длинной речи Бона меня потянуло в сон. Самосборка, запчастей достаточно. Да ты не спи, постой! Я с трудом сел прямо за столом и стал соображать: - Но в Сектор Б трудно попасть. Сначала таможня Внеземелья, потом разрешение на зону, затем - право парковаться на замороженных станциях...