- Интересно, вот летом - катер, а зимой как? - спросил я. - Как до города добираетесь?
- Зимой дорогу по льду накатывают. Машины, считай, каждый час ходят. Кроме нас, на острове и зверосовхоз и школа.
Я представил себе, как по весне ломается лёд и эту дорогу уносит в море. Там она и плавает по кусочкам: льдина за льдиной - на каждой отпечатки автомобильных шин. А к острову в это время ни подойти, ни подъехать.
- Вы молодцы, - сказал я. - Шутка сказать - тридцать лет на острове! Прямо герои.
- Привыкли мы к тебе, - сказала старуха. - Хорошо ты у нас пожил. А я всё собиралась пирог спечь. Может, успею?
- Горят они, пироги-то, у тебя, - сказал старик. - Как поставишь, так дым.
Старуха вздохнула:
- Памяти нет. И откуда ей быть теперь у меня - памяти?
ЛАМПЫ И УДОЧКИ
На остров снова приехали Букин и Лиза.
- Идём за кальмарами! - сказали они.
У Букина под мышкой был переносный аквариум.
Около причала стояли два странных судна. Между мачтами у каждого был натянут провод. На нём висели голубые прозрачные лампы. Лампы были большие, как кастрюли, на борта навешаны катушки с капроновыми лесками. Лески блестели на солнце.
Я подошёл к одному судну.
Поверх лесок лежали разноцветные подвески с крючками.
- Это что за катушки?
- Удочки. И видите лампы? Люстры.
- А-а... - Я ничего не понял. - Пойду с вами. Когда?
- Вечером. Идите на одном, мы - на втором.
НОЧНОЙ ЛОВ
В район лова мы пришли к полуночи.
Включили люстры.
Яркий голубой свет вспыхнул над судном. Он упал на воду и проник в её глубину.
Рыбаки выстроились у обоих бортов. Они стали у катушек-удочек и начали крутить ручки. Лески с разноцветными подвесками побежали с катушек в воду.
Подняли - опустили... Подняли - опустили... Острые крючки царапали спокойную воду.
Крючки выходили из воды пустыми. Кальмаров не было.
И вдруг на одной из лесок что-то затрещало, забилось. Облепив щупальцами подвеску, повиснув на крючках, в воздухе вертелся кальмар. Он бил хвостом, брызгался.
Его подтянули. Кальмар перевалился через катушку, сорвался с крючков и шлёпнулся в жестяной приёмный жёлоб. По жёлобу он скатился на палубу.
Я наклонился над ним.
- Осторожно!
Кальмар выпустил мне в лицо чёрную струю жидкости.
- Немедленно промойте глаза!
Глаза щипало и жгло. Я сбегал к умывальнику. Вернулся.
Слезящимися глазами я смотрел на то, что происходит на судне.
Из глубины всплывали на свет кальмары. Они прятались в тени под днищем судна, набрасывались на пёстрые подвески, попадались на крючки, вместе с движущимися лесками поднимались в роздух.
Слышался стук хвостов, шлёпанье, плеск.
Кальмары один за другим летели на палубу.
- Давай, давай!
Люди без отдыха крутили катушки. Если рыбак уставал, его сменял моторист или повар.
- А вы что стоите? - крикнул мне капитан. - Вон свободная!
Я стал у катушки. Первый кальмар шлёпнулся к моим ногам.
- Давай! Давай!
Ловила вся команда.
К утру кальмарьи стаи ушли.
Подвески поднимались пустые.
Скользкая, залитая водой и чернильной жидкостью палуба была завалена телами кальмаров.
Их стали укладывать рядами в ящики...
- Вот вам и ночной лов! - сказал капитан. - Когда ловит флотилия, всё море залито светом. Целый город качается на воде. Такая красота!
ПОСЛЕ ЛОВА
Судно, на котором пошли Букин и Лиза, задержалось. Я ждал их на причале целый час.
Наконец их сейнер вышел из-за мыса и начал подходить, увеличиваясь в размерах, описывая по бухте дугу. Между его мачтами устало покачивались голубые лампы.
Судно привалилось к причалу и замерло. Замолк дизель. Около мачты стояли Лиза и Букин. Оба в плащах с поднятыми воротниками. Я прыгнул к ним на судно.
- Ну как? - спросил Букин.
- Отлично!
На палубе, в низких открытых ящиках, лежали кальмары. Они лежали рядами, как бутылки. Каждый был похож на трубку, в которую залезло глазастое десятирукое существо. К концу трубки прикреплён треугольный плавник.
- Смотрите, что у нас! - сказала Лиза.
Около мачты стоял их аквариум. В нём копошились два живых кальмара.
Им было тесно, они то и дело упирались щупальцами в стекло и поднимали крышку.
- Кыш! - сказала кальмарам Лиза.
- Знаете, - сказал я, - ведь ночью-то я ничего зарисовать не успел. Сейчас нарисую!
И присел около кальмаров.
Букин стоял надо мной.
- Мне кажется, - печально сказал он, - я напрасно связался с трепангами. Ну что такое трепанги? Черви. Вот кальмары - это да. За ними будущее. Сейчас в океане истребили кашалотов - расплодились кальмары. Это очень интересная тема. Надо менять профиль работы.
Лиза мрачно посмотрела на мужа.
СТАРИК
Я зарисовал кальмаров, проводил Лизу с Букиным на катер.
Они ушли во Владивосток.
На причале я увидел Ивана Андреевича.
Домой мы шли вместе.
- Иван Андреевич, - спросил я, - зачем вы всё время ходите на причал?
Он не ответил, остановился, вытащил из грудного кармана записную книжечку. В книжечке лежала сложенная вчетверо вырезка из газеты.
ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ
Йошкар-Ола (ТАСС). В семью учителей Соколовых пришла
радость. Во время войны из Ленинграда был эвакуирован вместе с
детским садом и пропал без вести их четырёхлетний сын Гриша.
Отец и мать тоже были разлучены и встретились только после
войны в Йошкар-Оле. Здесь они остались работать. Сейчас оба
учителя на пенсии. Неделю назад стол розыска сообщил, что их
сын, Григорий Акимович Соколов, жив и работает в Кемерове.
Вчера на перроне городского вокзала произошла трогательная
встреча. Григорий Акимович вместе с женой и сыном приехал
навестить родителей.
- Приехал навестить, - сказал одними губами старик. - Вместе с женой и сыном. Их сын Григорий Акимович.
Видно, он знал заметку наизусть.
Я отдал ему аккуратно вырезанный клочок пожелтевшей бумаги. На сгибе бумага была подклеена.
Мы молча пошли к дому. Над дорогой в кустах, где строили новую школу, кто-то упорно бил молотком в рельс: день... день...
ГОЛУБОЙ ОСКОЛОК
Всё было сделано, всё зарисовано. Я прощался с островом.