- Справа Игнатьев плывёт, - сказал Павлов. - А слева... Не знаю, может быть, Джус.
- Как это? - удивился я. - Человека не видно. Как же вы можете знать?
- По пузырям. Какой у человека характер, такие и пузыри. Игнатьев скала. Его расшевелить - надо гору взорвать. Он и дышит соответственно. Выдох от выдоха через минуту. А Джус у нас быстрый, всё торопится. Раз-раз! - сообразил и сделал. Пожалуй, это он дышит!
Аквалангисты доплыли до борта и, шлёпая ластами по стальной лесенке, стали выходить.
Они сняли маски, первым шёл Игнатьев. Вторым - Джус.
Помню, я тогда сказал:
- О-о-о-о!
В "САДКО"
Провожать меня пошли на шлюпке Павлов и Марлен.
Мы выгребли на середину бухты, привязали шлюпку к буйку и стали надевать акваланги.
- Всё взяли? - спросил Павлов. - А щётку?
- Взял.
- Послушай... - сказал Марлен. - Я Немцеву говорил уже: будете плавать, присмотрите хорошее дно для акустического полигона. Чтобы чистое было, много рыб и укрытия - камни, что ли.
- Угу!
Я бросил в воду полиэтиленовый мешок, слез сам, нырнул. Под водой мешок надулся и, как маленький аэростат, потащил меня вверх. Я ухватился за него. Мешок вырвался и ракетой взвился к шлюпке.
Я всплыл, поднял маску на лоб и пожаловался:
- Не хочет тонуть!
- И не захочет, - сказал Павлов.
Он достал из-под скамейки сумочку с грузиками, положил внутрь моего мешка грузик и бросил в воду.
Мешок плавно пошёл на глубину. Я еле успел схватить его. Рядом прошумело - это прыгнули из шлюпки Павлов и Марлен.
Подо мной колыхалось огромное белое пятно. Оно покачивалось и двоилось. Это был "Садко".
В стороне смутно виднелся вольер.
Я опустился на верхнюю площадку дома, цепляясь за выпуклую стену, подобрался к иллюминатору.
Прямо на меня через толстое стекло смотрел Немцев. Он смотрел на меня изнутри очень серьёзно и беззвучно шевелил губами. Должно быть, разговаривал с Игнатьевым.
Сзади кто-то проплыл. Я обернулся. Павлов делал знаки: "Пошли!"
Мы нырнули под дом. Вот и вход.
Павлов подтолкнул меня, и я очутился внутри широкой стальной трубы тамбура.
В глаза ударил электрический свет, по стеклу маски покатились струйки воды.
Кто-то подхватил меня под руки.
Ноги нащупали ступеньку.
Стоя в воде по пояс - голова и грудь в воздухе, - я снял маску, увидел Игнатьева и сказал:
- Привет!
Голос у меня оказался глухой, ватный.
Снизу меня толкали.
Я вылез из воды и, сев на лавочку, стал стаскивать с себя снаряжение. Мешок положил на пол. Через белую плёнку огоньком светилась зубная щётка.
ВОТ Я И В ПОДВОДНОМ ДОМЕ!
У ног колыхалась жидкая прозрачная дверь. Никакой двери в тамбуре не было. Была вода. Сжатый внутри дома воздух не давал ей подняться и залить дом.
Водяное зеркало раскололось. Показалась голова Павлова. Он спросил:
- Всё в порядке? Располагайтесь!
И скрылся.
ДОМ
Первым делом Немцев показал мне помещения.
- Осторожно, - говорил он, - тут можно удариться коленом, тут головой.
Мы карабкались по железным лесенкам, как белки. В доме было три комнаты - три отсека. Нижний, через который я вошёл, жилой и лаборатория.
В нижнем стояла скамеечка, висели на крючках гидрокостюмы и акваланги.
Ещё тут было много кранов.
- Ох, сколько их! - сказал я. - И каждый небось нужен.
- Конечно, воздух, вода.
- А если не тот повернёшь?
Немцев даже удивился. Он потрогал свои - щёточкой - усы и сказал:
- Скорее всего, утонете. Или взорвётесь... Не шутите. Идёмте в жилой отсек.
В жилом отсеке было всё: и столовая, и спальня, и кают-компания. Стояли в два яруса койки, обеденный стол, висело радио.
Через люк мы поднялись в лабораторию. В ней было много приборов, и она походила на кабину космического корабля.
Я облазил весь дом и почувствовал, что в нём чего-то не хватает.
Чего? И вдруг понял: кухни!
- Где же вы готовите пищу? - спросил я.
- Как, разве вы не видели? У нас есть шикарная плита с необыкновенной вентиляцией.
Меня повели снова в лабораторию. У стены стоял никелированный, с пластмассовыми ручками, кучей циферблатов прибор.
ВОТ ТАК ПЛИТА!
- Электрическая! - с гордостью сказал Немцев. - Сюда ставите сковородку. Здесь устанавливаете температуру, здесь - время. Закрываете дверцу. И через несколько минут - гудок! Пожалуйте, обед готов... Вы сколько дней пробудете с нами?
- Десять.
Он показал мне мою койку.
- Между прочим, - сказал Немцев, - деликатный вопрос. Вы не храпите?
- А что?
- Должен предупредить. Здесь и без того повышенная нагрузка на нервы. Говорят, у американских гидронавтов был случай: один водолаз храпел, так другой чуть не выбросил его из дома.
- Что вы, я сплю, как ангел!
Мы оба засмеялись.
Смех в доме звучал странно, тоже глухо и как-то не весело.
Вдруг неподалёку от койки я заметил портфель Джуса.
НЕУЖЕЛИ ЗАБЫЛ?
- Не поместился в контейнер, - объяснил Немцев. - Бумажки Джус взял, а портфель оставил. Сказал - потом.
КАК ЖЕ ТЕПЕРЬ ДЖУС БЕЗ ПОРТФЕЛЯ?
ВОЛЬЕР
С берега позвонили: в вольер будут сажать рыб.
- Надо проверить сеть, - сказал Немцев. - Пойдёте со мной?
Мы вышли из дома.
Вольер висел неподалёку от "Садко". Он парил, как воздушный шар, невесомый, раздутый. Снизу его держали якоря, вверх тянули поплавки. Их было много - целая гирлянда поплавков.
Мы подплыли к вольеру, нашли дверь. Отведя засов, проплыли внутрь.
Никаких повреждений сети не было.
Только мы вышли из вольера, как над нами появились два тёмных пятна. Это опускались люди и тянули на верёвочках за собой мешки. В них за прозрачной плёнкой беспокойно метались рыбы.
Водолазы подплыли ближе. Немцев открыл дверь вольера. Мешки затолкали внутрь и открыли. Пёстрая стайка заклубилась внутри вольера: вилохвостые ласточки-монашки, серебристые лобаны, зеленоватые, с чёрными копеечками на хвостах ласкири...
Дверь закрыли, и один из водолазов похлопал меня по плечу. Через овальное стекло маски на меня смотрели внимательные глаза Марлена.
Я показал ему большой палец.
ВСЁ В ПОРЯДКЕ!
Мы с Немцевым вернулись в дом.
Там опять звонил телефон.
- Волнуются наверху, - мрачно сказал Игнатьев, - как вы переносите пребывание на глубине. Приказали надеть на вас комплект датчиков. Никогда не летали на космическом корабле? Сейчас получите представление.