С диким криком я вскочил и ударился лбом о потолок.
С живота на ноги ко мне скатился Кессон.
- Ты что? - спросил Немцев.
С перепугу он сказал мне "ты".
Я тяжело дышал и мотал головой.
- Вам на живот прыгнул котёнок - только и всего!
Я перевёл дыхание.
- Давайте поговорим о литературе, - сказал Игнатьев. - Всё-таки просидеть три дня в камере с художником и ничего не услышать от него о книгах - обидно. Какие книги вы любите?
- Без выстрелов! - ответил я.
МНОГО ЗВУКОВ И ВЕТРА
Серебряная стрелка упёрлась в нуль и остановилась.
Сейчас нас выпустят.
- Всё в порядке! - сказал в телефон Игнатьев. - Ждём.
Снаружи послышался скрип винтов. Мы сели каждый на свою койку и приготовились. Только Кессон, услышав скрип, побежал к двери. Он, наверное, думал, что это скребется мышь.
Наконец скрип кончился. Что-то звякнуло, и круглая крышка люка шевельнулась. Она медленно приоткрылась. Жёлтый изогнутый луч солнца упал нам под ноги.
Люк был открыт.
Мы по одному выбрались из камеры.
СКОЛЬКО ЗВУКОВ И КАКОЙ ВЕТЕР!
Звучало всё: море, толпа, которая собралась вокруг камеры, воздух, который струился над бухтой, корабли, даже горы. Лёгкий звенящий звук слетал с их вершин и, долетев до нас, повисал в воздухе.
А какой был в этот день ветер! Воздух так и ходил. Он был и жгуч, и прохладен, то и дело менял направление и обдавал нас то запахом морской воды и соли, то густым ароматом трав.
НАВЕРНО, ЧЕРЕЗ ЧАС МЫ НЕ БУДЕМ ЗАМЕЧАТЬ НИЧЕГО.
Я осмотрелся.
В первом ряду стояли корреспонденты. Киношник стоял позади всех.
- Товарищи! - сказал Павлов. На этот раз он решил всё-таки сказать речь. - Разрешите от вашего имени поздравить экипаж подводного дома...
За моей спиной раздалось мяуканье.
Павлов замолчал.
- Что это?
- Это Кессон! - сказал Игнатьев.
- Какой Кессон? - удивился Павлов.
Немцев забрался в камеру и появился с котёнком.
Кессон щурил глаза, шипел и вырывался. Он не хотел выходить из камеры.
- Это кошка, - сказал доктор, - первая подводная кошка в мире. Она прожила под водой неделю. Как видите, она хорошо перенесла декомпрессию и теперь не рвётся на воздух.
Павлов махнул рукой. Как видно, он решил не говорить речь.
- Можно расходиться, - сказал он.
- Ура! - сказал толстый корреспондент. - Ура и ещё раз ура! Я знаю, с чего начать корреспонденцию. Я начну её с этой удивительной кошки. Кошка-акванавт!
И он побежал писать статью.
Ко мне подошёл Марлен.
Мы отправились побродить. Дошли до загородки с дельфином и остановились. Я смотрел на пустую загородку и вспоминал Сашу.
Вдруг вода в загородке шевельнулась. Она раздалась, и из неё показалась блестящая чёрная спина дельфина.
ЧУДЕСА
Я ахнул.
- Это что - новый?
Марлен засмеялся:
- Угадай.
- Новый. Вместо Саши.
- Нет.
- Тогда не знаю.
- Посмотри лучше.
Мы подошли ближе.
В загородке по пояс в воде стояла женщина. Она была в чёрном купальном костюме. На воде дрожало и изгибалось её отражение: чёрно-розовое пятно. В руке у женщины была щётка.
Женщина похлопала ладонью по воде, и около её ног вынырнула узкая дельфинья морда. Поперёк лба у дельфина тянулся белый шрам.
САША!
Дельфин повернулся на бок, и женщина начала тереть его щёткой.
- Саша... Саша... - приговаривала она. - Ну повернись ещё, повернись...
Почесав дельфина, женщина вышла на берег, взяла с коврика гаечный ключ и, размахнувшись, бросила его в воду.
Саша перевернулся и без всплеска скрылся. Прошло не больше минуты, он вынырнул и стал медленно приближаться к берегу. Он плыл к тому месту, где стояла женщина. В зубах он держал что-то чёрное. Я удивился: это был гаечный ключ.
Женщина взяла ключ, потрепала Сашу по голубой птичьей челюсти и повернулась к нам. У неё было усталое лицо и волосы, стянутые сзади узлом.
- Видите, принёс, - сказала она. - Ещё неделя, и, думаю, этот номер мы закрепим.
Я подошёл и стал рядом с ней.
- Что же ты, Саша? - сказал я. - Сколько времени дурачил нас.
Дельфин пытливо смотрел на меня удлинённым глазом. Он медленно тонул, погружался. Зелёная вода скрыла его рот, лоб с характерным уступом, макушку с дыхалом.
Когда мы отошли от загородки, я сказал:
- Чудеса! Откуда он взялся?
И тогда Марлен рассказал историю возвращения дельфина.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДЕЛЬФИНА
...На второй или на третий день моего сидения под водой в лагерь привезли газету. На последней полосе была напечатана заметка.
РУЧНОЙ ДЕЛЬФИН В ЕВПАТОРИИ
Вот уже несколько дней, как около евпаторийского пляжа
каждое утро появляется дельфин-афалина. Животное позволяет
подплывать к себе, трогать руками, охотно берёт из рук рыбу.
Работникам спасательной станции дано указание оберегать
доверчивое животное.
Сперва заметке удивились, потом у Джуса мелькнула мысль.
- Стойте! - сказал он. - Подозрительный дельфин. Уж не Саша ли это?
Решили отправить в Евпаторию человека.
Поехал на мотоцикле Лёсик.
В Евпаторию он примчался в полдень. Поставив мотоцикл около спасательной станции, разделся и в трусах - они у него были ярко-жёлтые пошёл по берегу.
На пляже люди лежали, как шпроты в банке: они все были коричневые и лежали бок о бок. Потом Лёсик увидел толпу. Купальщики стояли кто на берегу, кто по колено в воде и смотрели на море.
В море дрейфовала лодка. Люди в ней свесились за борт. Один, опустив руки, трогал что-то чёрное и блестящее.
Лёсик прыгнул в воду и поплыл. Он доплыл до лодки и увидел дельфина. Это был Саша. Он описывал вокруг лодки круги, подплывал и тёрся спиной о борт.
В лодке стоял ящик с рыбой.
Время от времени люди бросали в воду рыбёшку. Дельфин коротким броском настигал её - ап! - и рыба исчезала в его пасти.
- Саша! - позвал Лёсик. - Саша!
- Зачем вы называете его Сашей? - сказали из лодки. - Это Разбойник. Наш пляжный дельфин Разбойник.
И тут Лёсик совершил ошибку.
- Это наш дельфин! - сказал он.
- Смотрите, - возмутились в лодке, - стоило нам завести дельфина, как появляются нахалы и предъявляют на него права! Плывите назад и помните, что среди нас есть боксёр - чемпион области.