На нынешний год Павле Поликарповне удалось выписать два толстых литературных журнала, они с Алевтиной Евграфьевной были с чтением и начало года прожили счастливо.
На Первое мая Павлу Поликарповну как одну из старейших коммунистов района пригласили посидеть в президиуме собрания городской общественности, прислали машину, она взяла с собой Алевтину Евграфьевну, после собрания состоялся концерт, с двумя знаменитыми певицами из Москвы, и обе они остались очень довольны. Только вот на обратную дорогу машины не было, и такси тоже никак поймать не удавалось, пришлось ехать последним рейсовым автобусом, в костоломной давке, и на следующий день поднимались с постелей до самого обеда.
И только поднялись, сени наполнились шагами, дверь распахнулась, и вошел внук с сонно болтавшимся сыном на плече, и следом за ним втиснулась в прихожую Таня.
— Не ждали? — ликующе спросил внук.
Он был немного навеселе, дорога, видимо, утомила его, и он сейчас радовался, что она уже позади, всё, добрались до места.
— С праздником! — весело сказала Таня. — Давно как не виделись!..
Не виделись и в самом деле давно, — с той поры, как они в прошлом году уехали. Как уехали — так и исчезли, ни слуху ни духу, и Павла Поликарповна не знала даже, какой у них московский адрес.
Вечером, когда утряслось с ночевкой, распределились кто где, и правнук уже спал ночным сном в спущенной вновь с чердака колыбельке, сидели на кухне у печи за чаем.
— Ты, баб, толково мне объясняй, — говорил внук в ответ на рассказ Павлы Поликарповны, что предстоит сделать в доме для приемки газа. — Как так может быть, что ни котел они не будут устанавливать, ни плиту? Не может такого быть, это элементарно. Не так ты поняла что-то. Они газовщики, никто, кроме них, и устанавливать-то не имеет права. Они просто не позволят никому другому.
— Вот! — торжествующе глядела на Павлу Поликарповну Алевтина Евграфьевна. — Я тебе что говорила? Он больше в этом деле понимает, чем мы. Ходит туда одна на собрания, — уже обращаясь к Павлу с Таней, осуждающе добавляла она, — что не так, не проверишь. Как это так может быть, — снова глядела она на Павлу Поликарповну, — чтобы мы сами котлы устанавливали. Есть государственная организация, с ней договор, она приняла на себя обязательства…
— Я, баб, почему выясняю, — снова возвращался на старое внук, — знать нужно, что, в самом деле, делать. Как я сам тебе вытяжку делать буду, скажи? Там ведь техусловия определенные есть, откуда я их знаю? Это все равно что ты мне выпишешь лекарство от болезни, а как принимать, не скажешь. В гроб я себя вгоню, а не вылечусь.
Павла Поликарповна недоуменно пожимала плечами.
— Может, ты прав… не знаю. Может, не так поняла их… может. Я ведь не разбираюсь в этом деле.
— Паровое отопление по дому проводить — это да, это другое дело, это к ним касательства уже не имеет. — Внук прихлебывал из чашки, дотягивался до стола, брал чайник и доливал в чашку. — Тут да, надо самим. Сантехников каких-то надо искать… я поищу.
Таня пила свой чай молча, совсем так вела себя, как в первый свой новогодний приезд, но от того, наверно, на нынешний раз, что умаялась за год с ребенком — сидела, пила чай и засыпала сидя, — это мужчины только думают, что ребенка родить да вырастить — это безделица, не в труд, а не от того ли женщины и старятся раньше.
— У матери-то как? — спросила внука Павла Поликарповна. — Тогда весной не сумел, а после что, поправил могилу?
Внук дернул отрицательно головой:
— Нет. Так все и не добрался.
Павла Поликарповна почувствовала слезы у глаз.
— Свозил бы ты меня к ней. Два года не была. Без помощи мне не добраться.
— Свожу, — пробормотал внук. — Сессию вот спихну, и летом. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась Павла Поликарповна. — Давай обязательно только.
Она прожила свою жизнь здесь вот, в этом полудачном поселке, разросшемся из небольшого пригородного сельца; а дочь — в другую сторону от Москвы, двести километров между ними, и недалеко вроде, и далеко. Вот Павел, если у него все пойдет ладно с его Татьяной, если не так, как у дочери с мужем, будет столичным жителем…