Но ведь старик всегда возвращался. Прежде он тоже убегал из дому, но примерно через час потихоньку появлялся. А сегодня уже два часа прошло, а его все нет.
Где же он, голодный, пропадает? На улице снег, а ведь выскочил без шапки, без шарфа, такой взвинченный, того и гляди поскользнется и упадет. Представив это, она уже не могла усидеть дома. Вытерев слезы с морщинистых век, встала, накинула пальто, сняла с крючка за дверью шарф и ватную шапку мужа и вышла на улицу.
Снегопад все усиливался, сугробов намело чуть не по колено. Посмотрев по сторонам, женщина выбрала то направление, куда они поворачивали каждое утро, выходя на прогулку. Ночь была не очень темная: белизна снега противостояла ночной мгле. Будто кто-то, обмакнув огромную кисть в белую краску, покрыл ею ветви деревьев, со всех сторон окружавших ее своими тенями. Дорога покрылась толстым слоем снега, стала мягкой, красивой. В свете уличных фонарей хрустальные снежинки беззвучно наполняли собой окружающее пространство. От такого снега исходит некий аромат влаги и чистоты, а когда ступаешь по нему, слышится звонкое, мелодичное поскрипывание. И возникает, особенно когда вытираешь мокрый снег со щек, едва уловимое, легкое ощущение прохлады. Обычный, давно привычный мир в какие-то четверть часа наполняется силой, торжественной тишиной, благородством, свежестью.
При виде этого снежного пейзажа ей вдруг вспомнилось то далекое, что было пятьдесят лет назад, когда он и она, беззаботные молодые люди, которым не было еще и двадцати, учились в университете. Старик тогда был обаятельным, сильным и энергичным парнем, любил волейбол, пел, играл в студенческом театре. В среде однокашников он слыл представителем «новой формации», радикалом. То ли из-за того, что он ей нравился и в ее сознании произошел резкий сдвиг, то ли, наоборот, именно потому, что их суждения постоянно совпадали, они сблизились, и она прониклась к нему симпатией. Они оба играли в студенческом театре, где она слыла превосходной танцовщицей. Каждый раз после вечернего представления будущий муж провожал ее домой. Все у них шло хорошо, но как-то получалось, что на публике они непринужденно болтали, а вот по пути домой, наоборот, не могли проронить ни слова. Так и шли молча, дорога казалась особенно длинной, и лишь звуки их шагов нарушали вечернюю тишину. Какие то были сладостные мгновения!
Ей вспомнился тот день. Шел такой же снег, они возвращались домой. Было тоже восемь вечера. Ее так долго тянувшееся ожидание именно в этот день переросло в предчувствие, проникнутое и волнением, и надеждой: наконец он что-то скажет. И вот на тихой дороге, что между берегом реки и забором, он вдруг, словно не владея собой, притянул ее к груди.
Она с силой оттолкнула его и, рассерженная, стала хватать пригоршнями с земли снег и бросать в него. А он? Стоял неподвижно, как истукан, пока, под ее снежками, не стал походить на снежную бабу. А она все бросала, бросала и вдруг, остановившись и глянув на него, кинулась к нему в объятия. Она почувствовала, как жар его чувства передается ей сквозь толщу облепившего одежду снега. Вот так началась их любовь — с шуточного сражения.
Уж столько лет душа хранит память об этом прекрасном событии, столько лет оно отчетливой картинкой стоит перед глазами. И всякий раз, когда шел снег, она невольно возвращалась мыслями к этому пьянящему эпизоду прошлого. В молодости вспоминала о нем почти всегда, когда видела, как падает снег, в зрелом же возрасте — лишь иногда. Когда же напоминала об этом мужу, он только загадочно улыбался, потом они оба замолкали, будто погрузившись в теплый старческий сон.
Но сейчас, на склоне лет, она даже во время снегопада очень редко вспоминала о том, с чего началась их любовь. Может, не хотела, чтобы давило тяжкое бремя пережитого, и поэтому держала это воспоминание в самом потаенном уголке, не желая его ворошить? Но почему же сегодня давнишний эпизод вдруг вновь возник перед глазами и постучался в ее сердце с такой силой, словно все случилось совсем недавно…
Сейчас она уже старуха, с того дня прошло полвека. И хотя время, как и прежде, ведет их вместе по дороге жизни, но оно же — время — иссушило их силы. Ее ноги, когда-то такие резвые и сильные, сегодня одеревенели и стали немощными. Постоянный ревматизм подгибает ее колени, коварно впиваясь в них болью в дождливую и снежную погоду. В такие минуты каждый шаг по снегу на дрожащих ногах дается с трудом. И вот стоило только потерять осторожность, и она, поскользнувшись, оказалась в глубоком мягком снегу. Сунув в снег руки и опершись о землю, она с трудом приподнялась — и в это мгновение вспомнила еще один эпизод прошлого.