В исполкоме служил человек, которого все знавшие его считали мошенником и подлецом. Фамилия его была Щукин, а имя — Карп. По этому поводу острили в городе, что рыба рыбу за собой тянет. Действительно: фамилия секретаря исполкома была Ерш, и этот Ерш все медлил с увольнением Щукина.
Щукин служил в транспортном отделе. Работа у него была самая обыкновенная: назначать для товаров и людей подводы, мажары, линейки, тачанки. По наблюдениям сослуживцев, он умудрялся мошенничать и на этом маленьком деле. Ходили определенные слухи о том, что он за взятки выдает транспортные средства вне очереди частным людям. Но Ерш все не верил и требовал письменных доказательств. Он полагал, что все это склока. Он уважал Карпа Щукина за то, что тот был человеком образованным, окончившим гимназию и даже слушавшим лекции в университете. Такими людьми бросаться нельзя. Так думал секретарь исполкома Ерш, навлекая этим на себя обвинения в протекционизме.
Теперь в городке появился не менее интеллигентный человек — Сергей Козлов. Прямо на расстоянии чувствовалось, что хоть и любит этот человек приврать, но в деле он, несомненно, честен.
В частных разговорах с Ершом рекомендовали Сергея Козлова на место Карпа Щукина Никита Козлов, начальник станции, начальник всеобуча.
Никита Козлов, впрочем, только раз и говорил с Ершом. Когда Сергей по приглашению Длиннобородого переселился к нему, Никита Козлов прекратил хлопоты об однофамильце.
Сергей теперь каждый вечер гулял с Диной, и это совсем не нравилось Никите. Но Никита был слишком занят, для того чтобы чересчур много времени и мыслей уделять чувствам. Он даже стал убеждать себя, что совсем Дина не красива и не умна. Мало ли девиц в городке гораздо интереснее!
Сергей потрясал Дину глубокомысленными размышлениями, которых Дина не понимала и поэтому считала их чрезвычайно умными. А отец Дины с удовольствием помогал Сергею, даже одежду ему выдал: человек образованный, несомненно выбьется и, может быть, будет потом опорой. Да и после семейных потрясений почтовый служащий стал жалостлив к людям.
Однажды в городском саду Сергей подошел к Никите Козлову.
— Я уже несколько дней хочу встретиться с вами с глазу на глаз, — начал он. — Я, Никита Константинович, не хочу никому становиться поперек дороги, особенно же вам. Вы меня так хорошо приняли тут, и вообще… Мне кажется, что вы недовольны отношениями моими с Диной, и я…
— Живите как хотите, — перебил Никита. — Мне какое дело? Вечно вы черт знает о чем!
И он быстрыми шагами пошел прочь.
Сергей поспешил было за ним, но остановился. Ему казалось, что он очень виноват перед однофамильцем. Ведь он нарочно на именинах Дины повел рассказ так, чтобы он, а не Никита, оказался героем.
В воскресенье он весь день гулял с Диной.
На кладбище, в городском саду, везде, где только была густая листва, тень и тишина, Дина останавливалась. Она садилась или ложилась наземь. Сергей тоже садился или оставался стоять рядом.
Он, как всегда, был совершенно вежлив и предупредителен. Наконец Дина повела его на станцию встречать московский поезд.
Вот и поезд. Пассажиры устремились на платформу. У них были бледные северные лица, уже поросшие за ночь щетиной, и тут, где кожа у всех людей коричнева от загара, они казались иностранцами. Для пассажиров важен был сейчас только бак с кипяченой водой. Все остальное, в том числе Сергей с Диной, было для них мертвой декорацией.
Летом в городе жара, но жара все-таки лучше, чем осенние дожди и зимняя метель, наметающая сугробы в человеческий рост. А потом тут зацветает белая акация; покрываются зеленью тополя и вязы; теплые туманы встают над степью; и капельмейстер городского оркестра каждое утро — с девяти до десяти часов — разучивает с послушными музыкантами «Весну» из «Времен года» Чайковского. И наконец — в который уже раз — весну сменяет летняя жара.
Летом в городе жара такая, что пассажиры мимо идущих поездов за те десять минут, которые поезд стоит у станции, успевают вылакать весь бак с кипяченой водой. Пассажиры уже с утра задыхаются в жарких вагонах, не смея отворить окон: степь посылает в открытые окна черную колкую пыль. Вечером прохлада принесет им отдых и сон, а утром пассажиры проснутся уже у моря.
На платформу вышел начальник станции, а следом за ним Никита Козлов. Никита Козлов зашагал к буфету. Он поздоровался с Диной, подал руку и Сергею и, уходя, случайно задел локтем однофамильца. Не извинившись, он прошел дальше.
Сергей сказал ему вслед с вежливой укоризной:
— Простите, пожалуйста.
Никита Козлов даже не обернулся. Он исчез в зале первого класса.