— Где ты будешь часиков в десять вечера?
— Ну, дома, наверное, — сказал Арчи. — А что?
— Спать еще не ляжешь?
— Нет, — сказал Арчи. — Раньше двенадцати я не ложусь. А что?
— Может, заглянешь ко мне часов в десять на пару бутылок пива?
— Охотно загляну, — сказал Арчи. — А что?
— Видишь ли, — сказал Майк, — я так себе представляю. Сейчас у нас четверть шестого. Ему нужно не более трех минут, чтобы попроситься к кому-нибудь в машину до Ривердэйля. Ехать туда двадцать пять миль. При нормальной скорости это минут сорок — сорок пять, но он заставит водителя проделать это расстояние за полчаса, а может быть, и скорее. Уж он его взвинтит, ни словечка даже не вымолвив. Он добьется, что водитель и с дороги своей свернет, чтобы доставить его прямо к месту охоты. Так что где-то не позже шести он приступит к делу. Охотиться он будет дотемна и забредет в порядочную даль от шоссе. Он не потеряется, конечно, а просто выберется уже на другую дорогу, где движение редкое. Там он дождется машины, попросит его подвезти и будет дома к десяти или в десять с чем-то.
— Откуда ты знаешь? — сказал Арчи. — Откуда ты знаешь, что он сегодня же отправится на охоту? Просто он получил ружье, но он, может быть, и не знает даже, как из него стрелять.
— Ты разве не видел, как его смыло отсюда? — сказал Майк Мэлони. — Он едет сейчас на охоту. И ты можешь не сомневаться, что он или уже знает, как стрелять из ружья, или быстренько разберется без чьей-либо помощи.
— Ладно, — сказал Арчи, — если ты серьезно, Майк, то я, пожалуй, загляну к тебе выпить пивца.
— Ну конечно, серьезно, — сказал Майк.
— Ты, видно, хочешь, чтоб тебе было с кем разделить веселье, когда он явится домой с пустыми руками и весь разбитый сильной отдачей от выстрелов, — сказал Арчи.
— Да, — сказал Майк, — я действительно хочу, чтоб мне было с кем разделить веселье, но только совсем не по этой причине. Он, может, малость и пострадает от сильной отдачи, но я думаю, что вернется он не с пустыми руками.
— В жизни не слыхал, чтоб кто-нибудь подстрелил в этих местах фазана, — сказал Арчи. — В сезон можно подстрелить уточку или зайца.
— Он говорил про фазанов, — сказал Майк Мэлони. — Вот тебе чек. Приходи лучше чуть пораньше десяти. На всякий случай.
— Я думал, ты просто шутишь насчет ружья, — сказал Арчи. — Ты уверен, что поступил правильно? То есть, если учесть, что ему всего одиннадцать, что разрешения на охоту у него не имеется и к тому же охотничий сезон уже месяц как кончился.
— Вот потому-то я и хочу, чтоб ты зашел ко мне вечером.
— Не пойму что-то, — сказал Арчи.
— Ты же охотничий инспектор по нашей округе, не так ли?
— Так.
— Если окажется, что он нарушил закон, я хочу, чтобы ты знал об этом, — сказал Майк.
— Ладно уж, — сказал Арчи, — стану я обращать внимание, что мальчишке приспичило пострелять не в сезон или там без должного разрешения.
— Я уплачу за него штраф, — сказал Майк Мэлони.
— Не думаю, чтобы он вернулся с добычей, — сказал Арчи, — так что и штрафа тебе платить не придется.
— Жду тебя к десяти, — сказал Майк Мэлони.
Он провел около получаса в своей конторе, после чего не спеша прошелся домой. Дома все было тихо-мирно, малыши уже легли, жена на кухне мыла посуду. Он взял полотенце и стал перетирать и класть на место в буфет вымытые тарелки.
— Я купил ему у Арчи Кэннона дробовик, лучшее ружье для охоты на фазанов, — сказал он.
— Надеюсь, ты не очень на него злишься, — сказала миссис Мэлони.
— Сначала злился и даже очень, — сказал Майк, — а потом вдруг почувствовал все иначе. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Нет, — сказала миссис Мэлони. — Не понимаю.
— Я хочу сказать, как хорошо, что мы не бедные.
— А при чем тут бедность? — сказала миссис Мэлони.
— Хорошо — и все тут, — сказал Майк.
— Прекрасно, — сказала миссис Мэлони. — А он где же?
— На охоте, где ж еще, — сказал Майк. — Или ты думаешь, что ружья он добивался, чтоб любоваться им?
— Не знаю, что я сейчас думаю, — сказала миссис Мэлони. — То ты бьешься с ним, растравляешься из-за него, а то вдруг сходу покупаешь ему дорогое ружье и считаешь вполне нормальным, чтобы он охотился среди ночи бог знает где. Чем это объяснить?
— Видишь ли, — сказал Майк Мэлони, — пока я тут за столом читал ему наставления, что-то такое стало вдруг происходить со мной. Я представил себе, как тридцать лет назад мой отец вот так же наставлял меня самого, такого же тогда мальчишку, как Мэйо. Я выслушал от отца наставление, но винтовки не получил. Винтовку я получил только лет через пять, когда она уже не очень-то была мне нужна. Ну так вот, пока я сегодня вразумлял его за столом, мне вспомнилось, как в этом же духе поучал меня мой отец, а я слушал и думал, что зря он так унижает меня, и при этом почему-то ждал и надеялся — может быть, потому именно, что мы были бедные, может быть, и есть тут какая-то связь, — надеялся, что вдруг он прервет сейчас свои речи, спокойненько возьмет меня с собой куда надо и купит мне винтовку. Но он, конечно же, этого не сделал. И я вспомнил, что он этого не сделал, и решил, что, может, мне стоит сделать для моего сына то, чего мой отец для меня не сделал, если только ты понимаешь, что я хочу сказать.