— Ты хочешь сказать, что Мэйо похож на тебя? — сказала миссис Мэлони.
— Вот именно, — сказал Майк.
— Очень похож?
— Ну, почти в точности, — сказал Майк. — О, недолго ему быть таким замечательным человеком, какой он сейчас, и я не хочу, чтобы из-за меня он потерял понапрасну этот единственный прекрасный момент своей жизни.
— Ты шутишь, — сказала миссис Мэлони.
— Я более чем серьезен, — сказал Майк. — Арчи Кэннон тоже подумал, что я шучу. Но почему? Разве я не купил ему ружье и патроны, и разве он сейчас не на охоте, а?
— Хотела бы я знать, каково ему сейчас? Надеюсь, все обойдется благополучно? — сказала миссис Мэлони.
— Каково ему было, мы никогда не узнаем, — сказал Майк. — Я пригласил Арчи на пиво часам к десяти. Думаю, что как раз в это время Мэйо должен вернуться.
— Арчи зайдет вместе с миссис Кэннон?
— Вряд ли, — сказал Майк. — О ней не было ни слова.
— В таком случае, наверно, мое присутствие вам ни к чему, — сказала миссис Мэлони.
— Отчего же, если тебе захочется посидеть с нами… — сказал Майк.
Но миссис Мэлони знала, что это будет ни к чему, и потому сказала:
— Нет, я, пожалуй, лягу пораньше.
Майк Мэлони и его жена вышли посидеть на крылечке. Они сидели и разговаривали о своем сыне Мэйо и о двух младших своих детишках. В начале десятого миссис Мэлони поднялась, зашла на кухню, проверила, в леднике ли пиво, поставила на стол кое-какую закуску, после чего отправилась к себе спать.
Немного погодя на улице показался Арчи Кэннон, не спеша подошел, поднялся на крыльцо и сел рядом с Майком в кресло-качалку.
— Я все думал с тех пор про это, — сказал он, — и никак не решу, правильно ли ты сделал.
— Правильно, — сказал Майк. — Пошли-ка пить пиво. Скоро он появится, вот увидишь.
Они прошли на кухню и сели за стол. Майк открыл две бутылки холодного пива, наполнил два высоких стакана, и они выпили. На столе стояло блюдо с холодным ростбифом, нарезанной ветчиной, колбасой и сыром и другое блюдо — с уже намасленными кусками ржаного хлеба.
Время подошло к двенадцати, а Мэйо Мэлони все не было, и Арчи Кэннон не знал, что ему теперь делать — то ли сказать, что пора домой, и уйти, то ли предложить поехать на поиски мальчика. Нет, решил он, лучше не надо. Ясно было, что Майк волнуется и злится, что сделал глупость. Ясно было, что нельзя сейчас растравлять его рану. Они ни словом не обмолвились о Мэйо с одиннадцати часов, и Арчи видел, что Майк предпочитает эту неопределенность и выжидание.
Около часу ночи, когда они уже выпили каждый по шесть бутылок и съели все, что оставила им миссис Мэлони, и поговорили обо всем на свете, но только не о Мэйо, послышались шаги на задней лестнице, потом на веранде и через минуту в кухне появился Мэйо.
Вид у него был до крайности усталый, лицо раскрасневшееся и грязное, одежда вся в пыли и в колючках, руки черные от грязи и исцарапанные. На правом плече у него болталось ружье, в левой руке он держал двух великолепных фазанов.
Он положил птиц на кухонный стол, скинул с плеча ружье, разобрал его и почистил. Потом он обернул все в сухое посудное полотенце и положил в ящик, где держал свои вещи. Потом достал из кармана неиспользованные патроны, сунул их туда же, запер ящик своим ключом и ключ положил в карман. Потом он направился к умывальнику, засучив рукава, хорошенько вымыл руки, лицо и шею, вытерся насухо, открыл холодильник, достал копченой колбасы, сразу же отправил кусочек в рот и, жуя, стал намазывать хлеб маслом, одновременно пододвигая себе стул. Он сел и приготовил себе сандвич из двух хорошо намасленных кусков хлеба с тремя кусками довольно толсто нарезанной колбасы. Майк Мэлони еще никогда не видел, чтобы он ел с таким аппетитом. К тому же в нем не видать было ни следа натянутости, беспокойства.