— Погано.
— Был там кто-нибудь?
— Два мексиканских парня и какой-то старик.
— Что за старик?
— Не знаю.
— Как бы не разнеслось повсюду, что тебя там видели.
— Мне это и в голову не пришло.
— От таких вещей потом не оберешься неприятностей, — сказала женщина. — Это не большой город, как Фресно, и не огромный город, как Сан-Франциско, где такие вещи проходят незамеченными. Ведь Дейд ездит в Сан-Франциско не затем, чтоб музеи посещать, как ты думаешь, а?
— То есть?
— Каждые два месяца он уезжает на недельку, а то и две, не так ли?
— Да.
— Он никогда не занимается этим с кем-нибудь, кого мы все тут знаем.
— Ничего я о Дейде не знаю, — сказал мужчина. — И знать не желаю. Не мое дело, зачем он ездит в Сан-Франциско. Я люблю его брата не больше, чем его самого. Я позвоню и скажу, что мы не сможем прийти.
— Мы должны пойти.
— Почему?
— Чтоб помочь им соблюсти хотя бы видимость приличий, — сказала женщина. — В конце концов, если они не умеют вести себя, то мы умеем.
— Оба они поставили меня в дурацкое положение, — сказал мужчина. — И даже в унизительное. Не пойду я.
— Мы должны пойти, — сказала женщина.
— Ну конечно, ты жаждешь выяснить, что у них стряслось, — сказал мужчина. — А мне это безразлично. Он сумасшедший, вроде своего брата. У них была стычка, и он ушел. Он вернулся, и все в порядке. Не желаю я идти. Не люблю, когда мне велят явиться на обед.
— По-моему, он старался быть настолько любезным, насколько возможно при таких обстоятельствах, — сказала женщина. — По-моему, он оказал нам доверие, дав тебе понять, что ему совестно. По-моему, он надеялся, что ты поймешь, и потому пригласил так просто и коротко. В конце концов, он помнил и позвонил. Значит, не так уж ему безразлична наша причастность к этой истории. Он позвонил с утра. Мы оскорбим их, если не пойдем все вместе к шести.
— Не нравится он мне, — сказал мужчина.
— Даже если так, — сказала женщина. — Я думаю, у нас достанет вежливости пойти, как если бы ничего и не было. У них милые ребятишки, и они так хорошо поладили с нашими. Дети-то уж повеселятся во всяком случае.
— Мне эта идея не нравится и точка, — сказал мужчина. — Я предпочитаю придумать мало-мальски приличный предлог и отделаться.
— Отделаться от этого можно легко, — сказала женщина, — но отделаться от этого, не нарушая приличий, нет никакой возможности. Наш отказ скажет им слишком многое. Не проще ли будет забыть эту ночь и пойти?
— Разумеется, — сказал мужчина. — Но я не уверен, что хочу забыть ее. Мне нелегко пришлось из-за тебя. Да ты и сама помучилась. Какого черта ради? Ты пришла из кино и сказала, что они просят нас непременно зайти. Мы уложили спать детей, оставив с ними миссис Блотч, и поехали туда. И что же? На дороге мы встретили этого пьяного психа, который даже поздороваться с нами не соизволил. Жену его мы нашли в обмороке перед домом, а сына — пытающимся поднять мать. Жена захлопнула дверь перед самым нашим носом. Я обыскал весь город, заглядывая в такие местечки, где вовсе не хотел быть увиденным. И все из-за него. Ты простояла там, на веранде, перед дверью, полночи, напуганная до смерти. Да еще дома мы просидели до трех утра, потому что были взвинчены, потому что полагали, что они могут позвонить. Я не уверен, что хочу забыть эту ночь. Я охотнее забуду его заодно с братом.
Мэй Уолз никогда раньше не видела своего мужа таким разговорчивым и таким раздраженным.
— Я знаю, что мы сделаем, — сказал он. — Мы сегодня же уложим вещи и уедем на неделю в Йосемит. Мы ж собирались поехать туда в конце лета. Почему не поехать сейчас? Я съезжу и скажу ему, вместо того чтоб звонить. Это будет достаточно вежливо. Он поймет. Ему же так лучше. Я скажу, что девочки давно мечтали попасть летом в Йосемит, а теперь им уже невтерпеж стало, и мы решили на сей раз угодить своим детишкам.
— Мы так часто им угождаем, не правда ли? — сказала женщина.
— Это неважно, — сказал мужчина. — Я даже предложу им поехать вместе с нами. Он, конечно, откажется. Я хочу поскорее покончить с этой историей. Не нравится мне она. Поеду сейчас же. А ты пока собери вещички.
— И не подумаю, — сказала женщина. — Все это не так страшно, как ты расписываешь.
— Нет, Мэй. Не желаю я здесь околачиваться.
— Ну, это уже глупо.
— Что ж, — сказал мужчина. — Пускай так, но можно ведь иногда и ради меня что-то сделать? Пожалуйста, собери вещи.