Коди Боун знал Дейда Назаренуса лет двадцать с лишним, с тех пор, когда Дейд прикатил сюда в фордовском родстере с открытым верхом и ездил по всей округе, подыскивая себе виноградник. Наконец он выбрал превосходный участок Орвала Олби. Свои шестьдесят акров Орвал приобрел почти задаром. Дейд приехал из города, из штата Нью-Джерси. Он ничего не знал о виноградниках, ничего о ценах на землю, он просто хотел места, где можно поставить дом, ему понравился Кловис, ему понравилось за городом, и ему понравились шестьдесят акров Олби. Он купил землю — его, конечно, надули, — построил себе прекрасный дом, поболтался тут пару лет, обрабатывая участок один и заводя помощников только при уборке урожая, а потом уехал куда-то на месяц. Вернулся Дейд с девушкой, она была невысокая, темноволосая и казалась очень влюбленной в него. Она была городская девушка с умными глазами и с горячей, нетерпеливой страстью добираться до сути вещей или просто забавляться, не вникая в суть, когда это не интересно. При виде ее каждый испытывал радость. Она умела быть милее и обходительней любой другой женщины в Кловисе — но только в первые минуты, а потом ей становилось скучно, до смерти скучно с кем бы то ни было. Она любила цветы и уговорила Дейда привезти садовода и разбить целый сад — там были все сорта роз, сирень, олеандр и еще много чего другого. Ее звали Беатрис, но Дейд называл ее Трикс. Коди слышал, что у Дейда есть младший брат, преподающий где-то в университете, но оба раза, когда этот брат приезжал к Дейду, Коди упустил его из виду. Из года в год он видел вместе Дейда и Трикс, двух мальчиков и девочку и уверен был, что ничего на свете не может разбить того, что соединяет Дейда и Трикс. Но в один прекрасный день до него дошла новость — Дейд живет на винограднике один, Трикс с детьми уехала, и Дейд не желает этого обсуждать.
А потом Коди увидел наконец его брата — тот стоял на станции с Уорреном Уолзом, и Коди сразу же узнал его, а рядом с ним был сын, как две капли похожий на отца и на дядю. Придя домой, Коди рассказал своему младшему, Барту, о брате Дейда и его сыне, которого зовут Рэд.
— Братья, ну, просто во всем одинаковые, одинаково стоят, одинаково двигаются, одинаково разговаривают, — сказал он. — Он профессор в Станфорде. Я предложил покатать его сынишку на паровозе. У мальчика на редкость умненькие глаза. Я знаю, он боится, но поездить ему все равно захочется, очень.
Барт вернулся из Фресно, как раз когда Коди собирался уже лечь. Отец и сын вдвоем занимали весь дом, мать Барта умерла десять лет назад, а его братья и сестры обзавелись уже семьями и жили кто в Лос-Анджелесе, кто в Сан-Франциско.
— Ну вот, — сказал юноша, — и я с ним повстречался.
— С кем? — сказал Коди.
— С братом Дейда, — сказал Барт. — Еду я себе на машине и вдруг вижу: кто-то пересек дорогу и бегом в виноградники. Я сделал круг, подрулил к виноградникам с другой стороны, смотрю — он выбежал, споткнулся и упал, потом поднялся, потом снова споткнулся и упал и больше уже не поднялся. Я и понятия не имел, кто это. Подъехал, подошел посмотреть. Отвез его во Фресно. В скверном он был состоянии, по-моему.
— Пьяный, что ли?
— Не думаю, чтоб в этом было дело. Хоть он и выпивши был.
— Где ты его оставил?
— Возле публичной библиотеки. Он вошел в бар на углу.
— Говорил он что-нибудь?
— Ничего. Сказал, что ему неохота разговаривать.
— Днем он был в порядке. Значит, так-таки ничего?
— Назвал свое имя, когда мы остановились. Ну вроде как выразил благодарность.
— Не иначе как ссора, — сказал Коди. — Дейд и Трикс вечно ссорились. Скорые они на ссору. К утру все забудется.
— Никогда никого не видел я в таком отчаянном состоянии, — сказал Барт. — Испугался даже.
— Ничего, — сказал Коди. — Больно скорые они, вот и все.
— Это само собой, — сказал Барт. — Но тут, по-моему, было что-то еще.
— Я утром поеду мимо и загляну на минутку, — сказал Коди.
Утром Барт сказал:
— Что-то все-таки произошло там. Не знаю, что именно, но что-то там было. А испугался я, наверно, вот почему: я почувствовал, что он может сейчас умереть на месте или убить кого-нибудь, так в нем кипело все.