И вдруг:
— Послушай. Я не вернусь обратно. Я не могу на нее смотреть. Я никогда больше не смогу на нее смотреть. Нет смысла возвращаться. Пусть так. Все кончено. Рэд умер, Ева пропала. Пусть так. Я не могу вернуться туда.
И все таки он направился к самолету, быстрыми шагами и не оглядываясь.
Дейд видел, как он поднялся по трапу и вошел в самолет. Дейд видел, как самолет повернулся на колесах и медленно покатился к взлетной площадке. Когда самолет поднялся и полетел, Дейд медленно направился к стоянке такси.
Маленькая книжица с тоненькими страничками — оксфордское издание Блейка [2] — была при нем. Дейд до сих пор еще не прочел ее всю, но каждый раз, когда он уезжал из дому, книга была при нем. Сейчас, возвращаясь в такси в Сан-Франциско, он достал ее из кармана, раскрыл и всю дорогу читал ее.
Рэд был слишком занят, чтобы бояться, но вообще-то это была опасная штука. В этой штуке пылал громадный огонь и нагнеталась масса жару. Эта штука была на громадных колесах. Она была слишком тяжелая, чтобы двигаться, потому что движение — это сама легкость, но она все-таки двинулась, и именно он привел ее в движение. Коди Боун опустил руку Рэда на рычаг управления, помог потянуть его книзу, и тогда машина зашипела, засвистела и тронулась. Отец и сестра Рэда помахали ему рукой и теперь наблюдали за ним, стоя далеко внизу.
Он дернул ручку гудка только раз — хватит и раза. Он потянул за шнурок свистка, тоже только раз — тоже хватит и раза. И вот они замедлили ход и стали возле паровоза, отдыхавшего на соседнем пути.
— Эй-эй! — сказал Рэд машинисту, высунувшемуся из окна соседнего паровоза.
— Эй-эй, — откликнулся машинист. Он был моложе Коди Боуна, жевал табак и сплевывал, лицо его было сплошь в саже, и улыбался он одними глазами.
Два машиниста поговорили о чем-то с минуту, потом новый сказал:
— Внучок твой, Коди?
— Да, — сказал Коди. — Сынишка Пэта. Мы зовем его Рэд.
Когда их машина отъехала, Рэд сказал:
— Разве я ваш внук?
Рэд подумал, что, может, он и внук Коди, но до сих пор не слыхал и не знает об этом.
— Ну, не то чтобы в самом деле, — сказал Коди. — Я так ответил потому… ну, видишь ли, мне б хотелось, чтоб ты был моим внуком.
— А если я буду, — сказал Рэд, — я потеряю моего отца?
— О нет, — сказал Коди. — Ивен твой отец. Ты никогда его не потеряешь. Твой отец останется всегда твоим отцом, а дедушка дедушкой.
— А кто мой дедушка? — сказал Рэд.
— Отец Ивена.
— Но он умер.
— Отец твоей мамы. Он тоже тебе дедушка.
— Почему дедушек у меня двое, а отец один?
— И бабушки у тебя две. Мать твоего отца и мать твоей матери. Сейчас мы должны проехать чуть дальше, подцепить три товарных вагона и подтащить их к станции. Ты там снова увидишь своего папу. Тем и кончится твое катание на черном бэби. Как он тебе нравится?
— Ужасно большой он, — сказал Рэд. — И горячий. И мрачный. Вы его не боитесь?
— Боюсь, — сказал Коди.
— Я тоже, — сказал Рэд. — Если вам хочется, будьте моим дедушкой, я согласен.
— Хорошо, — сказал Коди. — Я твой дедушка и ты мой внук, но называй меня Коди. Будь ты сынишкой Пэта, я бы обязательно попросил тебя называть меня так.
— А сынишка Пэта называет вас Коди?
— У Пэта нет мальчика. У него две девочки, но когда у него появится мальчик, он будет называть меня Коди. Теперь внимание, Рэд, прицепляемся к товарным вагонам. Ты готов?
— Готов, — отозвался мальчик.
Они зацепили три товарных вагона. Человек, стоявший возле путей, быстро прошел туда, где произошла сцепка, повозился там с чем-то, потом просигналил Коди, и тогда только они двинулись обратно.
Через несколько минут показалась станция, и там была его сестра Ева и его отец Ивен Назаренус.
Спустившись вместе с Коди с паровоза, Рэд подбежал к Ивену, обнял его и молча прижался к нему лицом, так как — и это была правда — в последнюю минуту в нем проснулось такое чувство, будто он может больше не увидеть своего отца.
Вернувшись домой, Ивен нашел жену лежащей на кушетке в гостиной и увидел, что она плачет. Он увидел, что она в отчаянии, что ей нужна помощь. Он увидел, что глаза ее так и просят: «Помоги мне, ты мой муж, ты отец моих детей, какая б я ни была, что б я ни сделала и что бы ни стала делать, если ты мне поможешь, — помоги, это не грех помочь и тем, кто тебя предал, они тоже одиноки, они тоже преданы, помоги мне, Ивен!»