Он быстренько обежал — сначала гараж, потом сарай. И когда выскочил из-за сарая, с ним была Фанни. Они мчались вперегонки к инжирному дереву. Успех был как будто на стороне Фанни, но вдруг она споткнулась и упала. Рэд остановился помочь ей, поднять. Но она в мгновение ока вскочила на ноги, первая добежала до дерева и расхохоталась над Рэдом, над тем, что он, видите ли, хотел ей помочь.
— Я думал, ты ушиблась, — сказал Рэд. — Тебе не больно?
— Мне никогда не бывает больно, — сказала Фанни.
— У тебя губа в крови, — сказала Ева.
Фанни пососала рассеченную губу, потом сплюнула кровь, как мужчина сплевывает табачный сок.
— А ну ее, — сказала Фанни. — Пускай течет.
Рэд ушел искать еще одну из сестер.
— Если ты разобьешь себе голову, — сказала Ева, — тоже будешь смеяться?
— Да, — сказала Фанни. — В прошлом году я ее разбила.
— Ой, покажи мне, — сказала Ева. — В каком месте?
Старшая девочка нагнулась к ней, чтоб показать рубец на макушке.
— Здесь, — сказала она. — Видишь? Это доктор зашил рану.
— Вижу, — сказала Ева. — И ты смеялась?
— Ну да, — сказала Фанни. — Мне ни от чего не бывает больно.
— А мне бывает, — сказала Ева.
— Это потому что ты маленькая.
— Но я расту, — сказала Ева, — и становлюсь большой. От еды. От инжира. Мы днем поспали, а после этого я съела их шесть штук. Рэд залез на дерево и нарвал для меня. От инжира делаешься большой.
— Не от инжира, — сказала Фанни. — Большой делаешься от картошки, от мяса и чего-нибудь вроде этого.
— Ты не любишь инжир? — сказала Ева.
— Терпеть не могу, — сказала Фанни. Она снова пососала ранку и снова сплюнула.
— Вот бы мне уметь так!
— Ты что, даже сплюнуть не умеешь?
— Нет, — сказала Ева. — И курить не умею.
— Курить? — сказала Фанни.
— Сигареты, — сказала Ева. — Я попробовала однажды. Папа разрешил, потому что мне захотелось. Я не могу курить сигареты.
— О! — сказала Фанни. — А пить можешь?
— Виски не могу, — сказала Ева. — Я его тоже пробовала. Папа разрешил мне. Я могу пить вино, разбавленное водой, но не люблю.
— Ну, ясное дело, — сказала Фанни. — Вино ведь приятнее без воды?
— Не знаю, — сказала Ева. — Я и без воды его не люблю.
Они увидели Рэда, появившегося из виноградника и намного обогнавшего Фэй, потому что Фэй хоть и бежала, но из кожи вон не лезла, чтоб первой оказаться у дерева.
— Отлично, — сказал Рэд. — Вот вас и трое.
— Но меня ты не перегнал, — сказала Фанни.
— Я перегнал бы, если б не остановился помочь, — сказал Рэд.
— Нет, не перегнал бы, — сказала Фанни. — Я бы все равно пришла первая, если б даже мы бежали еще целую милю.
— Ах, — сказал Рэд.
Смешная все-таки эта Фанни. Он стал прикидывать, где бы поискать теперь Флору. Куда бы она запряталась? Он был рад, что последней осталась Флора. Сейчас она, наверно, ушла куда-нибудь далеко, так что нелегко ему будет охотиться за ней, придется попыхтеть. Он решил пересечь виноградник напрямик.
Он бежал быстро, оглядываясь по сторонам. Два перепела всплеснули крыльями и взлетели, и он задержался на мгновение посмотреть на них. Потом он увидел большого кролика — тот неторопливо отпрыгнул, остановился, обернулся, помедлил и отскочил чуть подальше.
Раз уж он задержался из-за кролика, почему бы не попробовать заодно винограду? Рэд выбрал густую черную гроздь и начал есть прямо с лозы, а кролик следил за ним. Виноградины были с крупными косточками. Рэд обсасывал косточки и выплевывал.
Он вспомнил одного из друзей своего отца, темноволосого смуглого человека, который захаживал к ним в Пало-Альто. Однажды он зашел к ним, а Дейд прислал как раз ящик вот такого вот черного винограда. Суон поставила перед гостем тарелку с виноградом, и тот начал есть, но косточек не выплевывал. Он разжевывал косточки. Рэду слышно было, как он жует их. Этот человек знал еще с родины дедушку Рэда. Он не очень хорошо говорил по-английски. Он разговаривал с Ивеном на другом языке — на языке, который Рэду хотелось бы знать. Рэд спросил его, почему он не выплевывает косточки. Гость сказал: «Очень уж они маленькие, сынок. Некогда мне». Рэду он понравился, понравилось, как он говорил и как ел виноград, разжевывая с хрустом косточки и проглатывая их. Он съел всю гроздь до последней ягодки, словно иначе никак нельзя было, после чего положил черенок на тарелку и, протянув ее матери Рэда, сказал: «Спасибо тебе, Суон Назаренус».