— Нравятся ли они тебе вообще, так или по-другому?
— Мне нравится их видеть.
— Но ведь понравился тебе Коди Боун?
— Да.
— А почему?
— Ну, потому… Ну, разве ты не видишь, я не знаю, почему он мне понравился. Мне нравится трава, но почему — не знаю. Тебе обязательно знать — почему?
— Нет. Нравятся тебе деревья?
— О, да.
— Виноградники?
— Тоже.
— А что скажешь о солнце?
— Я люблю солнце.
— Это сильное слово.
— Я люблю солнце больше всего на свете.
Полдень прошел давно, и солнце начало уже опускаться. Оно было ближе, чем мальчику приходилось видеть когда-нибудь, ближе было и горячее. И даже ступнями ног он любил это солнце в мягкой пыли на дороге.
— Посмотри-ка туда, папа, — сказал он. — Вон мама и Ева босиком идут встречать нас. Ты чудесно выглядишь, мама, — сказал он, когда они все четверо сошлись на дороге.
— Правда? — сказала женщина.
— Ты выглядишь прекрасно.
— А ты как думаешь? — сказала женщина мужчине.
— Он сказал и за меня, — ответил мужчина.
В доме пахло кофе, кожей и камнем. Кофе Рэд отыскал: он был молотый и оказался не на кухне, вопреки ожиданиям, а в гостиной, в открытой баночке на книжной полке.
— Почему кофе на книжной полке? — сказал Рэд.
— Дейд не любит держать вещи в полном порядке, — сказал мужчина. — Если вещи вокруг него в полном порядке, он делается от этого несчастнее, чем обычно.
— Разве он несчастен?
— Ты ведь помнишь своего дядю?
— Да, но разве он несчастен?
— Ну, может и нет.
— Он несчастен? Скажи мне.
— Во всяком случае он не придает этому значения, так что, может, и не несчастен.
— А почему он несчастен, если несчастен?
— Так уж бывает.
Тут есть что-то такое, что нужно выяснить, подумал Рэд. Всегда есть что-то такое, что нужно выяснить о каждой малейшей вещи вокруг тебя. Сначала ты видишь вещь, потом что-то о ней узнаешь, потом оказывается, есть что-то еще, что надо бы выяснить, и если ты не выяснил, то чувствуешь себя несчастным.
— Где розы? — сказал он.
— Розы? — сказала женщина. — Какие розы?
— Которыми здесь пахнет. Разве ты не чувствуешь, как пахнет розами, мама?
— Ты чувствуешь, чтоб здесь пахло розами? — спросила женщина мужчину.
Мужчина понюхал воздух.
— Что-то вроде, — сказал он.
Женщина тоже понюхала воздух.
— Не чувствую, чтоб тут пахло розами, — сказала она. — Впрочем, я ни черта не смыслю в запахах. Никогда не смыслила. — Она обернулась к девочке: — Как по-твоему, тут пахнет розами, Секси?
— Ева, — сказала девочка.
— Как по-твоему, тут пахнет розами, Ева? — сказал мужчина.
— Нет, папа, — сказала она. — И спасибо, что ты так хорошо со мной разговариваешь.
— Ладно, — сказал мужчина.
Девочка повернулась к матери:
— Меня зовут Ева Назаренус, — сказала она.
— Я сама дала тебе имя, — сказала женщина. — И уж наверно его знаю.
— Тогда почему ты сказала Секси?
— Это твое прозвище, так же как Рэд [1] — прозвище твоего брата.
— Его имя Рэкс.
— Ладно, — сказала женщина. — В наши дни каждый хочет быть кем-то, никто больше не желает быть никем. Ты — Ева Назаренус. Твой брат — Рэкс Назаренус. Твой отец — Ивен Назаренус.
— И моя мать Суон Назаренус.
— Все верно, — сказала женщина. — Ну а теперь ступай поищи розы.
— Не хочу я их.
— А что же ты хочешь?
— Ничего.
— А мальчика, который тебя любит, хочешь? Принца?
— Ничего не хочу.
— А лимонаду?
— Нет.
— А помадку? Я приготовлю сама, а ты мне поможешь.
— Помадку?
— Да, Секси.
— Ничего не хочу.
— Почему?
— Ты опять сказала то слово.
— Прощу прощения.
— Что оно значит? — сказала девочка.
— Оно значит «красавица», — сказала женщина. — Разве не правда? — обратилась она к мужчине.
Мужчина посмотрел на маленькую девочку, сидящую на полу с тремя книгами, которые явно уже надоели ей.
— Правда, — сказал он. — Это значит «красавица».
Девочка поднялась, взяла мать за руку, и они вместе направились к двери. Выходя, девочка остановилась, чтоб сказать что-то отцу.
— Мы девочки, — сказала она.
Женщина засмеялась, и «девочки» ушли на кухню.
— Весь дом хорошо пахнет, — сказал Рэд. — Но я не могу найти розы.
— Они должны быть где-то тут, — сказал мужчина.