Разговоры мисс Дэзи с самого начала приняли, выражаясь научно, объективное направление, но время от времени она затрагивала и личные темы.
— Почему у вас такой торжественный вид? — спросила вдруг мисс Дэзи, устремив на Уинтерборна свои милые глаза.
— Торжественный? — удивился он. — А мне казалось, будто я улыбаюсь во весь рот.
— Можно подумать, что вы везете меня на похороны. Если это называется «во весь рот», значит, у вас ротик очень маленький.
— Вы хотите, чтобы я сплясал жигу здесь на палубе?
— Ах, пожалуйста! А я обойду публику с вашей шляпой. Это окупит расходы по путешествию.
— Мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас, — вполголоса сказал Уинтерборн.
— Как приятно, что вы так говорите. Какой вы все-таки странный!
Лишь только они остановились у причала и вошли в замок, их разговор окончательно принял субъективное направление. Дэзи бегала по сводчатым подземельям, шурша юбками, взбиралась по винтовым лестницам, шаловливо вскрикивала, с испугом отступая от oubliettes,[24] а ее очаровательные ушки внимательно выслушивали объяснения Уинтерборна. Но он чувствовал, что история средневековья мало интересует мисс Дэзи, мрачное прошлое Шильонского замка не действовало на ее воображение. Им посчастливилось бродить там в обществе одного лишь смотрителя, и Уинтерборн условился с этим должностным лицом, что их не станут торопить, не помешают останавливаться, где захочется. Смотритель великодушно снизошел до этой просьбы, тем более что Уинтерборн предварительно проявил великодушие со своей стороны, и под конец предоставил их самим себе. Мисс Миллер не отличалась особой последовательностью в своих высказываниях, но если ей хотелось что-нибудь узнать, предлог для этого всегда находился. Забираясь в мрачные бойницы замка, она нашла не один такой предлог и, забрасывая Уинтерборна неожиданными вопросами о нем самом, о его семье, его прошлом, его вкусах, привычках и дальнейших намерениях, сообщала ему интересные сведения о себе самой. О своих вкусах, привычках и намерениях мисс Миллер дала самый подробный и в высшей степени благоприятный отчет.
— Сколько вы всего знаете! — воскликнула она после того, как Уинтерборн рассказал ей историю несчастного Бонивара.[25] — Я в жизни не встречала таких знающих людей. — История Бонивара вошла ей в одно ухо и вышла в другое. Но тем не менее, Дэзи не переставала твердить о том, как ей хотелось бы, чтобы Уинтерборн отправился путешествовать в их обществе и осматривал бы с ними всякие достопримечательности, тогда они тоже кое-чему научатся. — Вы не согласитесь поехать в Италию и взять на себя обучение Рэндолфа?[26] — спросила она. Уинтерборн заверил ее, что он почел бы это за величайшее удовольствие, но, к несчастью, у него есть другие дела. — Другие дела? Не верю! — сказала мисс Дэзи. — Как это так? Ведь вы не занимаетесь торговлей? — Молодой человек ответил, что торговлей он действительно не занимается, но тем не менее у него есть дела, которые через день, через два потребуют его возвращения в Женеву. — Какой вздор! — воскликнула Дэзи. — Я вам не верю! — И заговорила о другом. Но, через несколько минут, когда он показал ей красивую кладку старинного камина, она вдруг перебила его: — Неужели вам действительно нужно возвращаться в Женеву?
25
С 1530-го по 1536 год заключенным замка был швейцарский национальный герой Франсуа Бонивар, выступавший за независимость Швейцарии от Савойи (Франция). В XIX веке всеевропейскую популярность замку и борцу за свободу принесла поэма Дж. Г. Байрона (1788–1824) «Шильонский узник» (1816)..
26